Восточная война
Шрифт:
Кроме обстрела врага из ружей, охотники энергично проводили обрушение камней и осыпей на пути противника. Больше, к сожалению, под каменный обвал никто не попадал, но затруднения на пути продвижения союзников они создали основательные.
После совершения налета охотники удачно отрывались от высланных за ними солдат, но возвращаясь домой после третьей атаки, казаки столкнулись с отрядом вражеских кавалеристов, высланных лордом Рагланом за ними в погоню. На их счастье, встреча произошла в довольно узком месте горной дороги, и не все конные могли принять участие в схватке. Казаки очень умело воспользовались этой ситуацией, пока передние ряды бились с врагом,
Столь неожиданный маневр, предпринятый казаками, полностью решил исход дела в их пользу. Стреляя с близкого расстояния по скученному плотными рядами врагу, русские почти каждым своим выстрелом наносили ощутимый ущерб стоявшим без дела кавалеристам противника. Возможно, что британцы предприняли бы аналогичный шаг по отношению к казакам, но в числе первых жертв их обстрела оказался командир отряда капитан Бартон. Лишившись командира, британские кавалеристы не долго сопротивлялись врагу и ради спасения своих жизней они решили благоразумно отступить.
Русские в этом бою понесли самые большие потери за все время нападений на союзников, четверо убитых и двое раненых, тогда как потери британцев было трудно подсчитать. Почти всех своих погибших они увезли с собой, за исключением двух человек, что пали в самом начале рукопашной схватке и их тела, изрядно истоптанные лошадиными копытами, было трудно поднять. Они так и остались лежать на каменистой дороге, в качестве ужасного трофея русских.
Когда вечер спустился на крымскую землю, весь лагерь союзников был объят светом от многочисленных факелов и костров. Медики спешно готовили тело погибшего маршала к перевозке на родину. Ограниченные в средствах и возможностях, они остановили свой выбор на старом и давно испытанном средстве, транспортировке тела в бочке с винным спиртом. Точно таким же образом на свою родину были доставлены тела знаменитых адмиралов Нельсона и Поля Джонса, умерших вдали от родных берегов.
Лорд Раглан, в руки которого перешло общее командование союзными войсками, опасаясь ночного нападения, приказал выставить двойные караулы, но ночь прошла спокойно. Когда взошло солнце, и горнисты сыграли побудку, многие союзники вздохнули свободно и обратили молитвы к Богу с благодарностью за то, что он удержал русских в эту ночь от нападения на лагерь. Ударь неприятель по союзному лагерю и к Балаклаве наверняка бы вышли жалкие остатки "великой армии".
Возобновив движение по дороге к морю, наученный горьким опытом лорд Раглан приказал выставить сильное боковое охранение и при движении постоянно поддерживать связь между собой.
К новому удивлению союзников русские более не стали нападать на их войско, ограничившись организацией двух завалов на дороге. Возле каждого из них, союзники подолгу стояли, теряя драгоценное время которое было так необходимо для защитников Севастополя. Завидев каменный завал, солдаты вначале отправляли к нему разведку, затем, убедившись, что за камнями нет вражеских стрелков, ждали, когда к завалу с боков подойдет охранение на случай внезапного нападения русских охотников. И только потом начинали разбор преграды.
Как лучшее доказательство правоты действий Ардатова, требовавшего вывести как можно больше войск на горные дороги, послужил подвиг роты греческих добровольцев, которые самостоятельно защищали свой город от англичан, выбравших это селение в качестве своего основного место базирования.
Едва только передовые английские отряды подошли близко к Балаклаве, то они были остановлены метким огнем засевших среди камней греческих стрелков. Целый час шла ожесточенная перестрелка, пока не подошли основные силы англичан и не подтянули пушки. Спасаясь от вражеского огня, стрелки отступили в старую крепость, где имелись мортиры и продолжили сопротивление. На помощь сухопутным силам подошли английские корабли, которые, выстроившись в боевую линию, открыли мощный огонь по маленькой крепости. Неравная дуэль продолжалась до тех пор, пока у защитников Балаклавы не кончились снаряды. Только тогда англичане пошли в атаку и смогли захватить крепость. У греков было сорок человек убитых и 60 раненых, которых англичане захватили в плен. Со стороны противника потерь было в два раза больше.
Допрашивая захваченного в плен капитана Стефана Стамати, англичане удивлялись его храбрости и отваге. Отвечая на вопрос, почему он сражался против всей армии, капитан ответил, что так велел ему долг. А своей спокойной сдачей в плен он навлек бы гнев начальства и презрение врага.
Ардатову о подвиге балаклавской роты стало известно от трех беглецов, которые горными тропами прибыли в Севастополь со знаменем греческого батальона. Поблагодарив храбрецов за службу и верность, граф немедленно отправил депешу в Петербург императору с просьбой наградить храбрых греков.
Когда союзное войско под командованием лорда Раглана овладело Балаклавой, пред ними открылось море с кораблями родной эскадры, и крик радости в едином порыве охватил всё английское войско. Истово и радостно кричали солдаты и сержанты, офицеры и генералы, кричал даже сам лорд Раглан, вернее кричали их пустые желудки, которые вот уже второй день подряд получали втрое урезанный походный рацион.
Благодаря нападению русских брандеров на эскадру, большая часть провианта взятого с собой в Варне пошло на дно, что поставило под угрозу саму высадку на вражеский берег. Маршал Сент-Арно рискнул продолжить выполнение плана в надежде поживиться провиантом на территории врага и жестоко проиграл. Русские выметали перед десантом все под чистую, оставляя врагу только камни, траву и в небольшом количестве воду.
Не окажись в балаклавской бухте прибывшего из Константинополя транспорта с провизией, скоро союзная армия, без всякого сомнения, могла в полной мере испытать ужас голода, который некогда испытала на себе "великая армия" Наполеона Бонапарта при отступлении из Москвы по смоленской дороге.
Когда во Францию пришли вести о занятии войсками экспедиции порта Балаклава и смерти Сент-Арно, император Наполеон моментально развил энергичную деятельность. Погибший маршал сразу получил место в знаменитом Пантеоне, а вместе с ним и титул герцога Балаклавского.
Вначале Наполеон хотел присвоить Сент-Арно титул Крымского или на худой конец Севастопольского, но мудрые советники тут же посоветовали императору не торопить события, поскольку ни Севастополь, ни тем более Крым ещё не являлись французскими владениями или хотя бы не были заняты союзными войсками. Поэтому повелитель французов был вынужден остановиться на маленькой рыбачьей Балаклаве, ведь не давать же маршалу титул с названием простой крымской речушки.
Вслед за покойным Сент-Арно награды щедрым дождем полились на живых участников похода; за мужество при высадке, за победу на Альме, за мужественный горный поход и за взятие Балаклавы. Последнее решение, моментально вызвало глухой ропот несогласия в рядах экспедиционных сил, поскольку хвастаться победой над горсткой неприятельских солдат, считалось в рядах не совсем уместным.