Восточное путешествие
Шрифт:
Отныне Мавродий — так звали юношу — был единственным, кого Маврикия принимала в своей роскошной опочивальне на огромном ложе с ножками в форме кошачьих лапок, украшенных драгоценными камнями.
Юноша преклонялся перед царицей, как и положено верноподданной мыши. Он восхищался ею, потому что ею нельзя было не восхищаться, однако чрезмерное внимание возлюбленной его все же несколько утомляло. Царица не отпускала его от себя ни на шаг. Лишь раз в месяц она позволяла ему навестить родителей, которые жили в получасе
Во время одного из таких визитов и произошла роковая встреча, ставшая первым шагом на пути к трагедии. Проснувшись утром, Мавродий услышал через открытое окно, как в саду кто-то поет. Девичий голосок, тоненький и нежный, напевал неизвестную ему мелодию. Вскоре из-за кустов показалась хорошенькая головка.
— Ты наш новый садовник? — спросил Мавродий, выглядывая из окна.
— По совместительству, — ответила обладательница приятного голоса. — Вообще-то я твоя двоюродная племянница. А, может, наоборот, это ты мой двоюродный племянник. Я точно не помню. Я приехала из Анополиса.
— А я и не предполагал, что у меня есть такая взрослая племянница.
— Я не всегда была взрослой.
Мавродий перемахнул через подоконник.
— Но я необычайно рад этому обстоятельству, — сказал он, преграждая путь хорошенькой мышке, которая, впрочем, и не пыталась убежать. — Это ты сейчас пела? Мне понравилось. Как называется твоя песня?
— У этой песни нет названия. Я ее только что сочинила.
— Ты поэтесса?
— Ну, что ты! Просто когда я смотрю на реку или на цветы, мелодия и слова складываются сами собой.
— Значит, ты поэтесса. И голос у тебя очень приятный. Так бы и слушал тебя до конца жизни.
— Ну, так долго я здесь не задержусь, — улыбнулась девушка.
— Ты скоро уедешь?
— Не знаю. Как получится. Я приехала, чтобы наняться в услужение к царице. Моя матушка думает, что ты можешь мне в этом посодействовать.
Мавродий не был ни самолюбив, ни своекорыстен, и положение фаворита никогда не льстило ему, разве что совсем чуть-чуть. Он никак не мог избавиться от чувства неловкости и постоянно краснел, ловя на себе завистливые взгляды других мышей. Сейчас же он был готов провалиться сквозь землю от стыда. «Интересно, как много знает эта милая девчушка?» — подумал он, чувствуя, как кровь приливает к голове.
— Ты что, сердишься? — спросила девушка, неправильно истолковав его состояние.
— Вовсе нет. С чего ты взяла? — ответил Мавродий резче, чем бы ему хотелось.
Девушка пожала плечами:
— Не знаю. Мне так показалось. Так ты мне поможешь?
— Я постараюсь.
— А ты правда знаком с самой царицей?
— Правда. Я ведь уже второй год служу при дворе.
— Ну, тогда конечно. Как ты думаешь, она тебя послушает?
— Только если я скрою от нее, как ты прелестна.
— Ты смеешься надо мной.
— Даже и не думал. Как тебя зовут?
— Медея.
— Медея, —
В то же утро юноша вернулся во дворец. Ночь он, как всегда, провел в объятиях царицы. Чуткая мышь сразу почувствовала неладное.
— Что с тобой, любимый? Ты, кажется, чем-то опечален, — стала допытываться царица.
— Моя матушка больна, — впервые солгал ей юноша. — Она умоляла меня остаться с ней хотя бы еще на один день, но я не мог, ведь я дал тебе слово вернуться утром.
— Что стряслось с твоей матушкой?
— Ее укусила какая-то ядовитая тварь, — ответил юноша, не уточняя, жертвой какой именно твари стала его мать, боясь допустить промашку.
— В таком случае это очень серьезно, — ответила царица. — По счастью я знаю, как тебе помочь.
Она прошла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, держа в лапках небольшой грушевидный сосуд из темно-серого, почти черного, обсидиана.
— Вот, возьми это и отнеси своей матушке.
— Что это?
— Это изумруд, растертый с розовым маслом. Это снадобье помогает от укусов ядовитых гадов. Его приготовил для меня отшельник по имени Мефодий. Ты не мог не слышать о нем.
Мавродий кивнул. Конечно, ему приходилось слышать о Мефодии, ученом старце, жившем в полном уединении в одной из двенадцати пещер, высеченных монахами три столетия назад в холмах, расположенных к западу от столицы, неподалеку от храма богини Фетаксы. В городе отшельник никогда не появлялся, но страждущим помогал охотно. Он излечил немало подданных Маврикии от слепоты, проказы и даже от сумасшествия.
— Можешь побыть с матушкой еще немного, но послезавтра ты должен вернуться, — продолжала царица. — Я буду очень без тебя скучать.
Мавродий обещал. В глубине души он понимал, что его поступок по отношению к царице сродни предательству. Положение усугубляла искренняя готовность царицы помочь ему. Если бы она отказалась пойти ему навстречу, все было бы гораздо проще. В какой-то момент Мавродий чуть даже не признался в обмане, но новое, неиспытанное доселе чувство оказалось сильнее, и он поспешил домой.
Вернувшись через два дня, он предстал перед царицей, которая только что закончила свой утренний туалет. Царица сделала знак служанкам оставить их одних.
— Твоей матушке не стало лучше? — спросила она, вглядываясь в бледное лицо юноши.
Мавродий опустился на колени перед своей госпожой и поцеловал край ее платья. Не дождавшись от него ответа, царица взяла возлюбленного за подбородок и заглянула ему в глаза. Их взгляды встретились, и от непонятного предчувствия у Маврикии вдруг защемило сердце.
— Что случилось? — спросила царица. — Говори!
— Отпусти меня, Маврикия!
— Что случилось? — повторила свой вопрос царица.