Восточный фронт
Шрифт:
Самураи хорошо подготовились к обороне — город находился на равнине, в окружении сопок, на которых и сооружались десятки дзотов, дополненные траншеями, на подступах были завалы и минные поля. На улицах также строились баррикады, в каменных зданиях оборудовались огневые точки. Имелась неплохая (для японского уровня) противотанковая оборона — помимо штатной батареи 37мм пушек в каждом батальоне, еще три батареи 75мм зениток были выставлены на прямую наводку. Конечно, против Т-54 или самоходок на его базе эти орудия были малополезны — но для легких "ос", ЗСУ и бронетранспортеров они представляли реальную угрозу. В наличии было и ПВО, помимо вышеназванных зениток, по нашим авиаразведчикам велся огонь из 20мм "эрликонов" и крупнокалиберных пулеметов.
Надеялись ли японцы выстоять? С учетом близости
Японцы располагали на Сахалине развитой аэродромной сетью. Так, авиабаза Кимисикука имела летное поле размерами 1500 х 1500 метров, две бетонные полосы, бетонные же рулежные дорожки, бензохранилище, оборудованные крытые стоянки (капониры) для сорока самолетов, военный городок, могущий вместить личный состав двух авиадивизий, подведенную железнодорожную ветку и асфальтовое шоссе. Авиабаза Найро имела две асфальтовые полосы, длиной в 1200 и в 960 метров, металлические ангары, ремонтные мастерские. Авиабаза Тоехара, используемая для гражданских перевозок из Японии, могла принимать "Дугласы" и бомбардировщики, имела полосу в 1200 метров и ангары. Все эти базы были захвачены советскими войсками — хотя часть имущества и запасов была уничтожена или повреждена, взлетные полосы вывести из строя японцы не успели. А еще утром 4 июня в порту Маока началась разгрузка транспорта, где среди прочего имущества были металлические настилы для полевых аэродромов. И с середины дня 4 июня два саперных полка и три БАО уже работали, на бывших японских авиабазах и вновь оборудуемых полевых аэродромах для 8–й гвардейской штурмовой авиадивизии 1–го гвардейского авиакорпуса 2–й ВА. Ремонтное оборудование, запчасти, моторы доставляли транспортной авиацией. Сложнее было с горючим (захваченный японский бензин не подходил из-за низкого октанового числа) и боеприпасами. Но уже вечером 4 июня в Маоку прибыл конвой с грузом боеприпасов и горючего. Дальше снабжение удалось перебросить по железной дороге, используя захваченный подвижной состав, заменив японских железнодорожников на советских. Было трудно — наши машинисты не знали профиля пути, им приходилось иметь дело с незнакомой техникой, надо было принимать во внимание опасность диверсий. Но наш батальон железнодорожных войск все же справился с задачей, доставив боеприпасы и горючее морским пехотинцам 2–го полка, осаждавшим Тойохару.
Трудность была в том, что японцы успели стянуть в город гарнизоны и отряды ополчения из окрестных городков и сел — в итоге, в Тойохаре оказалось свыше трех тысяч защитников, что даже превосходило численность нашего полка морской пехоты. Капитальные каменные здания обещали кровопролитный затяжной бой за каждый дом — причем опыт штурма Маоки заставлял ждать ожесточенного сопротивления до последнего человека. Элитный полк морской пехоты справился бы с поставленной задачей — вот только потери бы при этом были бы такими, что часть пришлось бы отправлять на переформирование.
Напрашивался вывод — немедленный штурм отложить, сосредоточить превосходящие силы, прежде всего с бронетехникой и артиллерией. Штабом 56й армии был проведен расчет, показавший, что задержка взятия Тойохары на двое суток еще позволяет уложиться в общий утвержденный график. Мной, и штабом ТОФ, было дано согласие — в итоге, морской пехоте ушел приказ временно перейти к обороне, а 10й ШИСБр, 409й сап, 214я тбр должны были выдвигаться к Тойохаре. Также, авиация флота и Второй Воздушной армии завершали перебазирование на новые аэродромы.
7 июня в 15.00 с аэродромов Советской Гавани и Ванино поднялись в воздух бомбардировщики Хе-277, До-217, В-25 3–го гвардейского Сталинградского и 4–го гвардейского Гомельского бомбардировочных авиакорпусов дальнего действия, переданных АДД в оперативное подчинение ВВС ВМФ. Всего в вылете участвовало 228 тяжелых бомбардировщиков, шедших с полной загрузкой.
В 16.00 над японской линией обороны появились пикировщики Пе-2И 202–й и 219–й бомбардировочных дивизий 4–го бомбардировочного авиакорпуса 2–й ВА, нанесшие точечные удары по выявленным разведкой позициям зенитной артиллерии и пулеметов. Через полчаса их сменили два полка штурмовиков 8–й гвардейской шад, расстрелявшие пушечно — пулеметным огнем и РС то, что еще оставалось от японской ПВО, а также отработавшие по дзотам и траншеям. Японский командир действовал предсказуемо — он решил, что вслед за атаками фронтовой авиации последует штурм, и, вывел на позиции личный состав из укрытий. К 17.00 прибыли стратегические бомбардировщики — и отбомбились ФАБ-100 с высоты всего в 1000 м, поскольку японская ПВО была полностью подавлена.
Наши морские пехотинцы потом вспоминали, что даже для них это было зрелище — идущие на небольшой высоте тяжелые бомбардировщики издавали рев, подобный гулу десятков груженых железнодорожных составов, и из них градом сыпались бомбы. Даже на наших позициях дрожала земля, как при землетрясении. А после бомбежки над Тойохарой появились "рамы" ФВ-189, для корректировки огня полковой артиллерии морской пехоты, по уцелевшим огневым точкам. Стрельба продолжалась до сумерек. Впоследствии выяснилось, что японцы в этот день потеряли убитыми и ранеными почти две трети личного состава кадровых батальонов. Но надо отдать должное их упорству — когда в 9.00 8 июня пикировщики двух полков 219–й бад снова появились над японскими позициями, то обнаружили четыре почти достроенных ДЗОТ, вырытые окопы полного профиля, пулеметные и минометные огневые точки. Другое дело, что на высотах осталась примерно кадровая рота, пусть и усиленная непривычно большим для японцев количеством пулеметов.
К 9.30 пикирующие бомбардировщики заканчивали бомбежку — японские опорные пункты перестали существовать, там остались одиночные солдаты, в большинстве своем раненые и контуженные. Лишь тогда 2–й полк поднялся в атаку — к сожалению, бронетехника могла только поддерживать морских пехотинцев огнем, но не броней. К 10.20 на высотах все было закончено — причем самым серьезным препятствием стала местность, а не попытки отстреливаться, предпринятые полусотней еще боеспособных японцев. Командные высоты вокруг Тойохары были в наших руках — теперь надо было закрепиться на них, оборудовать позиции, наблюдательные и командные пункты.
К 16.00 наконец прибыла 10 ШИСБр, за ней тяжелый самоходно — артиллерийский полк, дивизион реактивных минометов, передовой отряд 214й танковой бригады. Генерал — майор Алимов, назначенный руководить нашей группировкой, которой было поручено взятие Тойохары, приказал провести командирскую рекогносцировку. Она полностью подтвердила данные, полученные авиационной разведкой — улицы были перекрыты завалами и баррикадами, окна в зданиях заложены мешками с песком, наблюдалось перемещение больших групп людей в гражданской одежде, поголовно вооруженных винтовками. Стало ясно, что брать Тойохару придется по всем правилам, действуя строго по Уставу.
Штурм был назначен на следующий день — решено было начать в 10.00, чтобы дать возможность подошедшим частям отдохнуть после продолжительного марша, а экипажам провести осмотр и мелкий ремонт техники.
В 9.00 9 июня над городом появились штурмовики 8–й гвардейской шад — сметая баррикады бомбами и залпами РС. Заодно было пресечено и передвижение японцев по городу. Артподготовка свелась к расстрелу танками и самоходками зданий на окраине, превращенных в долговременные огневые точки. После этого в город вошли штурмовые группы — в первом эшелоне бойцы ШИСБр, во втором морские пехотинцы. Автоматчики и пулеметчики прикрывали бронетехнику от вражеских гранатометчиков (печальный опыт немецких и польских городов, где причиной немалых наших потерь стали немецкие фаустники, не был забыт — тем более, что немцы успели передать японцам технологии производства легких РПГ), тяжелые танки и САУ расстреливали предполагаемые огневые точки со средних дистанций, саперные танки расчищали завалы, огнеметные танки ОТ-54 выжигали позиции японцев на коротких дистанциях.