Восточный конвой
Шрифт:
Собственно, внешне оно так и было. Хотя относительно ее дальнейшего развития у него были свои предположения.
"Надо бы связаться с нашими по ту сторону границы, — думал он, когда по расчету времени выходило, что они снова оказались на технетской территории. — Однако даже когда я вернусь в кабину (это казалось ему сейчас верхом блаженства: в кабине было хотя бы сухо и тепло), этого сделать не удастся: командир самолета — прекрасный мужик, но и ему следует знать далеко не все обстоятельства. Он делает свое дело, и, в конце концов, его начальство получит то, ради чего заварило всю эту кашу; однако у меня есть еще и свои дела — у меня и Лесты, и это пусть остается нашей маленькой тайной. К тому же тот шум, что поднялся сейчас по ту сторону границы, нам даже на руку: все взгляды обращены сейчас туда, а мы тем временем…
В этих размышлениях он даже не сразу обратил внимание на то, что зеленая бурда колыхалась уже не у пояса, а где-то чуть выше колен: дорога стала повышаться, и значит, суша была уже где-то рукой подать. Или, точнее, — ногой.
Он преодолел искушение ускорить шаг: самым глупым было бы — утопить хотя бы одну из машин здесь, уже преодолев препятствие. А поторопиться очень хотелось еще и потому, что работавшие на первой-второй передаче машины сильно обогащали воздух соляровым перегаром, а ветер, обгоняя конвой, нес эту гадость прямо на Милова, почему-то прижимая ее к поверхности, хотя глушители у тягачей были выведены к крыше. Ветер дул в спину — восточный ветер, как и было предсказано — и на этот раз безошибочно — исправными метеорологами.
Наконец болото осталось позади. Милов отошел в сторону и, стараясь отжать как можно больше воды из брюк, пропустил мимо все пять машин. Нет, по дороге ничего не было потеряно. Милов поглядел вслед концевому трейлеру; дверцы прицепа были распахнуты, два стрелка сидели, свесив ноги. Тлел огонек сигареты. Милов в два прыжка догнал машину.
— С ума сошли! — прокричал он тихо. — Решили взлететь без самолета? Внутри взрывчатка…
— Все о'кей, — отозвался куривший. — Ребята разобрались. Теперь из нее можно лепить бюст того, кто ее укладывал. При случае покажите нам его.
У Милова отлегло от сердца.
— Договорились, — согласился он. — В таком случае бросьте сигарету и мне.
Сидевший достал сигарету, прикурил от своей и передал Милову, все еще шагавшему за прицепом, — чтобы согреться. Милов взял сигарету и чуть не налетел на остановившийся вдруг прицеп. Командир, видимо, рассчитал, что и последняя машина успела выбраться на твердь земную, и остановил конвой, чтобы получить новые указания.
— Спасибо, — поблагодарил стрелка Милов и затрусил к головной машине. В башмаках противно хлюпало.
— Дальше поведу я, — сказал он, добравшись до первого тягача.
— Очень хорошо, — согласился командир. — Не люблю столкновений с дорожной полицией. — Он подвинулся, оттесняя Лесту к правой дверце.
Милов взобрался на водительское место и включил мотор.
6
(13 часов до)
Ехать теперь стало очень просто — но лишь до первого перекрестка, на котором необходимо было решить: сворачивать ли на южный либо же, напротив, на северный автобан, где можно будет развить хорошую скорость и оторваться от возможных преследователей. База не примирится так просто с потерей ракет; кто виноват — там будут разбираться потом, но прежде приложат все усилия, чтобы разыскать конвой и остановить его. Черт его знает — они и авиацию могут привлечь, они ведь, по сути дела, государственная организация… Хотя, если как следует поразмыслить… Снова у него не оказалось времени додумать: понадобилось делать неожиданный поворот — не вслед за очередным изгибом дороги, но съезжая с нее на еще более узкую — если это вообще было возможно — поперечную. Здесь пришлось уж и совсем ползти — едва ли не со скоростью пешехода. Правда, не очень долго. В одном месте одолели небольшой подъем, перевалили — и впереди внизу открылось, наконец, нормальное шоссе. В ночной час было оно пустым, и все пять трейлеров, один за другим, казалось, подвывая от облегчения, выкатились на него. «Южное шоссе, — прикинул Милов. — Значит, налево — к границе, а от границы, к центру, — это направо…»
Но выехать на автобан не удалось: узкий проселок, по которому пробирался конвой с новыми водителями, близ самого своего устья оказался перегороженным двумя легковыми машинами. Конечно, можно было бы таранить их массивными телами тягачей, однако Милов предпочел выяснить, в чем дело. Сейчас, чувствуя за своей спиной хорошо вооруженную команду, он готов был действовать более круто.
Поэтому он скомандовал остановиться. От машин навстречу конвою неторопливо шел Орланз.
— Прекрасно, — сказал он спокойно, не дожидаясь миловских вопросов. — Вы удачно справились, Милов. Хотя вам и не удалось на этот раз попасть домой. Однако это было уже вашим решением.
— Я не мог оставить груз, — сказал Милов. — Они взорвали бы его. Со всеми последствиями.
— А вы заметили, что ветер переменился?
— Думаете, это их остановило бы?
— Не уверен, — сказал Орланз.
— Вот и я тоже. Однако для меня ничего не потеряно. Сейчас мы свернем к границе, и на официальном пропускном пункте я смогу наконец воспользоваться своими паролями и шифрами.
— Нет, — сказал Орланз невозмутимо. — Это не получится.
— Хотел бы я знать — почему?
— Потому что и это шоссе, и северное блокированы. Вы же понимаете, что в Базе операцию планировали не совершенные неумехи.
— Ну, сейчас мы едем не с голыми руками…
— Интересно, что вы предпримете против гранатометов. Не забудьте, герр Милов: конвой сейчас выглядит совершенно российским. И если его разгромят — все международные шишки в очередной раз посыплются на головы ваших соотечественников. К тому же вы не имеете никакого права подставлять ваших спутников. Возвращение ракет в Россию не является их задачей, не так ли?
— Дьявол! — сказал Милов. — Все это звучит логично. Но что же, по-вашему, я должен сейчас сделать?
— Прежде всего — убраться подальше отсюда. Вас непременно будут искать, а конвой не очень-то похож на иголку. Вас будут искать прежде всего близ границы — значит, необходимо убегать в противоположном направлении.
Он вынул из кармана заранее сложенную нужным образом карту.
— Вот наше место. Поезжайте направо, в глубину страны. Остановитесь на одной из этих вот двух стоянок. Вы наверняка их помните.
— Помню. Но у меня очень мало времени.
— Я уважаю чужие секреты и не стану спрашивать — что вам предстоит такого срочного. Но не волнуйтесь: на рассвете я догоню вас. И вы сможете продолжить реализацию вашего плана. Вы ведь понимаете, что из страны можно выехать не только в восточном, но и в противоположном — западном направлении?
— Разумеется. Если иметь пароход.
— А кто вам сказал, что его не будет?
— Орланз, вы что-то хитрите…
— Ничуть не бывало. И утром я все объясню. Сейчас на это просто нет времени. Я тоже спешу — хотя, может быть, и не так, как вы. Поезжайте, друг мой, и до скорой встречи. И никаких импровизаций; поверьте, в обстановке я разбираюсь куда лучше вашего.