Восточный конвой
Шрифт:
Двери были заперты на два внутренних замка, и ключи к ним должны были обладать весьма сложным профилем — судя по тому, что можно было увидеть, разглядывая замочные скважины. Владельцы транспортной колонны явно хотели застраховать грузы от чрезмерного любопытства посторонних. Вскрывать такие замки без необходимых инструментов означало бы — сразу и безвозвратно утопить себя. Милов не сомневался, что целости замков и дверей здесь уделяется особое внимание.
Милову пришлось с сожалением констатировать, что у него таких инструментов нет. Он никогда не смог бы таскать с собою все то, что могло бы ему пригодиться в какой-то из возможных ситуаций; тогда ему пришлось бы возить объемистый сундук.
Милов ненадолго задумался,
Он быстро убедился в том, что и органы управления, и приборная доска не таят в себе никаких секретов, и ему не придется в спешке догадываться о назначении какого-либо из них. О том, как ведет себя машина на ходу, каким обладает характером, можно будет узнать только на трассе. Однако сейчас его интересовало в первую очередь вовсе не это.
«Ну пусть, — еще там, перед запертым полуприцепом пришло ему в голову, — пусть я оказался плохо экипированным для столь специфического действия — это вовсе не означает, что и бывший обитатель кабины жил в такой же бедности; так что воспользуемся свободным временем для того, чтобы основательно исследовать кабину».
И в самом деле. До сих пор Милов успел только заглянуть в бардачок, да и то мельком, на более подробное знакомство не было ни времени, ни желания, напротив, некое чувство неудобства мешало ему рыться в барахле человека (именно человека, не технета же!), им же самим убитого. Но сейчас ему удалось справиться с собой; на войне как на войне — в который уже раз подумал он, запуская руку под сиденье и шаря там. Стал извлекать одну за другой всякие интересные вещи. Инструментальную сумку, нормальную принадлежность любого автомобиля. Другую сумку — маленькую, изящную, однако тоже наполненную инструментами, только уже не слесарными, а воровскими, изготовленными, судя по виду их, профессионалом, хорошим мастером. Был в сумочке славный набор отмычек, — балерина, будра, вилочка, фильда, щучка, де — целых два незаменимых инструмента для внутреннего замка, открытая и закрытая, крестик — одним словом, умело подобранный арсенал для умелых рук, с которым в любую дверь можно войти, если, конечно, никто не помешает. Что же, вот это, собственно, нам и требовалось, это нам весьма пригодится, сказал себе Милов, продолжая тем не менее поиски. Нащупал и вытащил два рожка к «Калашникову», изоляционной лентой связанные вместе, выходами в разные стороны, чтобы побыстрее можно было поменять их во время схватки. Милов машинально тянул на оружие, которому рожки принадлежали, — оно по-прежнему находилось над головой, два пружинных зажима надежно удерживали автомат на потолке кабины, а достать его можно было одним движением руки; удобно, слов нет. Он поднял руку, прикоснулся — оружие, чистое, смазанное тонко, как полагается, готовое к бою хоть сию минуту. «Хорошая вещь, — и на этот раз признал Милов, — хотя лучше было бы обойтись без его применения…» Время еще было, и от исследования сиденья Милов перешел к спальной полке, в задней части кабины. Под ней оказался целый склад, но не оружия уже, а носильного барахла: хороший мужской костюм, белье — по большей части еще не надеванное, в невскрытых прозрачных пакетах, такие же рубашки, современные, модные; женское белье — тоже хорошей фирмы и не бывшее в употреблении. Похоже, не так давно где-то брали магазин, и покойный водитель не стоял от этого дела в стороне…
Да, все это представляло бы интерес для Милова, если бы он расследовал дело об ограблении; сейчас он разглядывал барахло лишь по старой профессиональной привычке. Однако время шло, и все меньше его оставалось для выяснения того, что сейчас действительно являлось важным. Так что пришлось все вещички засунуть туда, где они хранились до сих пор, и снова выйти из машины, прихватив с собой только те инструменты, которые, по мнению Милова, должны были сейчас
5
(46 часов до)
Наверное, с этим делом стоило обождать до темноты; однако риск был бы слишком велик: конвой мог тронуться с места уже в сумерках, если, паче чаяния, пятая машина все-таки доберется сюда сегодня, и Милову пришлось бы ехать, так и не выяснив, какую именно адскую машину он везет за своей спиной и когда следует ожидать от нее серьезных неприятностей, а также можно ли и каким способом ее обезвредить так, чтобы это не бросалось в глаза — в случае, если проверка груза все-таки произойдет. Так что придется рискнуть, пока никого еще нет…
Так он и сделал и, похоже, никем не был замечен. Тем более что замки открылись неожиданно быстро: инструменты покойного и впрямь оказались отличными. Приотворив дверь, Милов скользнул внутрь и запер замки за собой. Убедившись, что они защелкнулись, зажег фонарик.
— Ничего себе уха… — пробормотал он, осмотревшись. — А я-то думал, что это повезут как раз на пятой машине. Выходит, что здесь у всех какие-то свои хитрости. М-да, неприятно…
Он ожидал, что здесь трудно будет повернуться: по его расчетам, почти всю внутренность фургона должен был занимать громадный контейнер с ракетой. Однако увидел он совсем другое.
Ракеты не было. Зато, надежно принайтованные к полу, располагались четыре округлых предмета, примерно метра два на метр. Облик эти предметов был Милову хорошо знаком. Это были суперконтей неры для перевозки боеголовок. И, надо полагать, не пустые.
По телу прошла невольная дрожь. Хотя Милов и знал, что контейнеры достаточно хорошо удерживают излучение, все же находиться рядом с ними было очень неприятно. И, наверное, вредно.
«Странно, — подумал он, медленно отступая к двери, — везти самую ответственную часть груза доверили случайному, по сути дела, постороннему водителю. Потому что ведь и покойный урка был для них человеком новым, во всяком случае — не своим».
Однако тут же он и нашел, похоже, ответ. Чужого не жалко. Пусть облучается. Или в случае чего — горит синим огнем…
«Ну что же, — подумал он затем. — Сейчас я, во всяком случае, знаю, чего следует ожидать. Самое плохое знание лучше даже и наилучшего неведения».
Впрочем, он не был в этом совершенно уверен.
«Значит, я везу головки. А остальные, надо думать, загружены средствами доставки. Ясность достигнута. О'кей».
Вернее — удалось добиться одной ясности. Но должна быть еще и другая… Если логическая цепь, выстроенная им, соответствует действительности, то, кроме суперконтейнеров, здесь должно найтись и еще кое-что. Не столь объемистое и потому не бросающееся в глаза. Совсем наоборот.
Милов медленно просканировал лучом света потолок. Нет, там все нормально. Стены. Тоже ничего лишнего.
Опустившись на колени, он стал внимательно изучать пол. В особенности под контейнерами, которые, естественно, не лежали прямо на досках, но опирались на специальные козелки. Так что под ними еще оставалось достаточно места, чтобы поместить что-то не очень большое. Пакет взрывчатки, например. И, конечно, взрывное устройство.
Милов нашел их. И не одно. Адское устройство помещалось под каждым контейнером. Фирма не жалела затрат, чтобы добиться полной надежности.
Ну ладно. А каким способом они должны приводиться в действие?
Ничего похожего на таймер Милов не обнаружил. Зато при каждом заряде была небольшая коробочка, от которой отходил проводок. Все эти проводки потом соединялись в один. Этот общий провод шел по полу, затем поднимался по передней стенке трейлера и уходил в аккуратную дырочку в потолке. Там, наверху, на фургоне, имеется, надо полагать, антенна.
То есть взорвать устройство действительно предполагалось по радио. Орланз знал, о чем говорил.