Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
– Сочту за честь, но…
– Но?
– Сила, - он все-таки подошел к столу. – Юная леди, не будете ли вы столь любезны освободить это место?
Милисента, как ни странно, слезла. И направилась к ближайшему столу.
– Слушайте, - она остановилась. – А может, раз уж вы тут, вы нам лекцию прочитаете? Ну, чтоб не вышло, что мы зря ходили и вот это вот все.
– Думаю, я мог бы, если мой вид вас не смутит.
– Ай, успокойтесь. Вы еще прилично выглядите, - отмахнулась Милисента. – Эва. Садись.
И
Леди Элизабет и весьма задумчивая матушка – наверняка потребует, чтобы они сегодня же домой отправились – поднялись на третий ряд.
– Итак, - а вот профессор занял место у кафедры. И тряпку взял, отер руки, которые были черны то ли от земли, то ли от сажи. – О том, что есть магия, я рассказывать не стану?
– Чарли говорил, - подтвердила Эва.
– Вот и хорошо… - он задумался, явно пытаясь сообразить, с чего начать. – Обычно я как-то больше по частным вопросам… что касается стихийных сил. Так вот, основным мерилом силы мага является его резерв. То есть способность физического тела принимать и концентрировать в себе энергию с тем, чтобы в дальнейшем использовать её. Это понятно?
Эва кивнула.
– Чем выше резерв, тем сильнее маг. Рост резерва начинается в раннем детстве, но сперва он едва заметен. Более того, существует мнение, что в первые годы жизни он вовсе не меняется, хотя я доказал, что это не так. Просто чем больше изначальный резерв, тем стремительней он растет. Причем скачками.
Он взял в руки мел и нарисовал линию.
– Все происходит в несколько этапов. Сперва вот… - линия и крохотная ступенька. И снова линия, чуть направленная вверх. – Мы имеем своеобразное плато покоя, во время которого происходит накопление силы, и, когда пределы достигнуты, сила все одно собирается и как бы растягивает внутреннее вместилище. Оно и тянется, но в какой-то момент наступает предел, и мы получаем выброс силы. Детские выбросы столь малы, что просто-напросто остаются незамеченными. Главное, впрочем, не это. Чем больше резерв, тем большее количество энергии он поглощает, тем сильнее растягивается.
– И тем больше будет рост, - задумчиво произнесла леди Элизабет.
– Рост. И выброс, - подтвердил профессор. – Как правило, рост резерва завершается годам к двадцати. Само тело словно осознает пределы своих возможностей. И сила стабилизируется.
Милисента кивнула.
– Вы – в своем роде уникальный случай. Но по тому, что я вчера видел, могу сказать, что ваш резерв очень велик. Настолько велик, что…
– Выброс будет соответствующим?
– Именно.
– И… это небезопасно? – уточнила Милисента. – Для окружающих?
– И для вас в том числе. Если вы не сладите с силой.
– И где-то… кроме этого заведения? – она скривилась, явно выказывая свое
– До нее ещё добраться надо, - сказала леди Элизабет. – Верно?
– Боюсь, что так. Но… можно потребовать особых условий. Ввиду нынешнего инцидента. Скажем, я буду приходить. Читать лекции. И вы, чувствуя напряжение силы, сбрасывайте её. Те же шары…
Договорить ему не дали.
Дверь распахнулась и с таким грохотом, что у Эвы голова заболела. Вот вроде воспитанные люди, ученые все, а грохочут так, что… сил никаких нет.
– Что здесь происходит? – поинтересовался благообразный господин в зеленом сюртуке.
И огляделся.
– Лекция, - любезно ответила леди Элизабет. – Согласно расписанию, верно? Тому, которое мне вчера передали. Правда, мне казалось, что лекция будет общей, но ваши студенты куда-то все подевались.
Господин слегка покраснел.
– Это… - он обвел взглядом аудиторию.
Невысокий.
Полноватый. Пышные бакенбарды.
Узкая бородка.
Очки на массивном носу. И взгляд по-над стеклами, такой недовольный-недовольный. В общем, Эве он сразу не понравился.
– Вы ошиблись, - наконец, выдавил он. – Лекция идет в другой аудитории. И ваше отсутствие заставляет меня думать, что вся эта затея…
Он махнул рукой, обернувшись.
За господином в зеленом сюртуке стояли еще двое.
– Но мне хотелось бы, чтобы вы объяснили вот это! – он подал руку и в нее вложили уже знакомый Эве посох из темного дерева. – Что это такое?!
– Посох, - отозвалась Милисента. – Из кости. Думаю, что дракона, хотя не уверена. С драконами вообще нельзя ни в чем быть уверенной. Еще те засранцы. Извините. Я помню, что леди так не говорят, но они засранцы и есть.
Господин несколько покраснел.
Довольно густо.
– Это… это реликвия! – сказал он и пошевелил бровями. Брови у него были крупными и пышными, а в левой виднелось черное пятнышко. – Она принадлежала основателю университета! А вы… что вы с ней сделали?
– Ничего. Целая же, - Милисента оперлась локтями на стол. – И вообще, я не люблю, когда в меня всякой пакостью тычут. Даже если она реликвия.
– Позвольте, - леди Элизабет поднялась. – Узнать, в чем конкретно вы нас обвиняете?
И голос её был столь холоден, что даже Эва поежилась. А вот господин с посохом, на вершине которого по-прежнему плясал огненный шарик, и отступил.
На шаг.
Потом вспомнил, наверное, что это он тут главный и живот выпятил.
– Вы… применили силу!
– Я? – леди Элизабет явно удивилась. – Боюсь, вас ввели в заблуждение. Мой дар спящий. И применить силу я не могла при всем желании. Хотя признаюсь, желание было. Вы ведь знаете, что здесь произошло?
– Вы о чем?
– О встрече, которую нам устроили ваши, с позволения сказать, студенты…