Востребованная киборгом
Шрифт:
Землю под его ногами покрывал пористый лавандовый мох. Оглянувшись, Марш отметил глубокие отпечатки своих ног и гораздо более маленькие, принадлежащие Джульетте.
— Как тебе здесь? — спросила она.
— Великолепно. Очень красиво, — пробормотал он. — Удивительно, что они могли возвести что-то подобное внутри дворцового комплекса.
— Грот никто не строил. Он создан природой, — Джули сбросила обувь. — Предыдущий Император построил дворец вокруг пруда. Вода поднимается из-под земли, — она расстегнула платье.
Внизу его живота вспыхнуло желание.
— Ч-что ты делаешь?
— Иду купаться.
— Здесь? —
Джули рассмеялась, легко и мелодично, нежнее любого пения птиц, и перевела взгляд на пруд.
— А где же еще? — она сделала паузу. — Не хочешь присоединиться?
— Я, э-э, ничего не захватил с собой, в чем можно было бы купаться.
— Как и я, — ее платье упало на мшистую землю рядом с туфлями. Джули была одета в простой бюстгальтер и трусики. Терранское нижнее белье удивило Марша, но сразу перестало иметь значение, так как приземлилось поверх ее платья. В лунном свете обнаженное тело Джульетты сияло. Она была изящной и гибкой, изгибы — нежными и стройными. Это была та самая Джули, которую он помнил: та, что согревала его постель, та, с которой он кувыркался в ее комнате в общежитии, та, которая смеялась вместе с ним в тесном ПиВи, припаркованном на пустынной дороге под звездами. Марш словно перенесся в прошлое, когда это были лишь он и она, их будущее было еще неопределенно, но вполне возможно.
Джульетта прыгнула и нырнула, исчезая под поверхностью.
Она выплылав середине пруда, ее блестящие волосы прилипли к голове, струясь позади, словно вуаль. Нимфа. Сексуальная сирена манила Марша на верную смерть. У них не было будущего. Мгновение блаженства повлечет годы взаимных обвинений и душевной боли.
Наносомы придавали ему силу пятерых мужчин, но одна лишь манящая улыбка Джули, единственной женщины, которую он когда-либо любил, которую все еще любил, не позволяла сопротивляться искушению. Маршу не стоило присоединяться к ней, тем не менее он сорвал с себя позаимствованную одежду и нырнул головой вперед в воду.
Он коснулся дна, покрытого жемчужными камнями, а затем вынырнул на поверхность, обнаружив Джули.
— Пруд теплый, — сказал он, притворяясь нормальным. Вода в водоеме была розовой. Все на Ксениенсе имело розовый оттенок… а может, это его пораженное любовью зрение окрашивало округу в этот цвет.
— Терранцы называют такие пруды горячими источниками. Я рада, что ты решил присоединиться ко мне.
Эмоции смешались воедино. Потребность, желание, вина. Мораль? До этой поездки Марш верил, что его моральные принципы были тверды как скала.
«Нужно вылезти из пруда. Сейчас».
Джули подплыла ближе.
Ее пальцы коснулись его ног, а дыхание — его мокрого лица.
«Последний шанс», — он призвал на помощь всю свою силу воли.
— Прости. Я не могу пойти на это, — Марш поплыл к берегу.
— Я откажусь от связывающей церемонии!
Марш остановился и опустился под воду, словно камень. Вынырнув на поверхность, он покачал головой.
— Что ты сказала?
— Я не буду связываться. Ни с Наймо, ни с любым другим мужчиной.
«Из-за
Марш забыл, что находится в воде, и начал тонуть, но затем пошевелился, чтобы удержаться наплаву.
— Как тогда ты станешь Императрицей?
— Никак.
Его сердце радовалось с глухим стуком, но Марш не мог в это поверить.
— А кто будет Императрицей?
— Не знаю, но точно не я.
— Что же будешь делать ты?
— Все зависит от тебя, — Джули замешкалась. — От того, хочешь ли ты меня…
Хочет ли он? Джульетта пробралась в его голову, в его кровь, в его мозг. Ее шёпот постоянно звучал в его ушах. Воспоминания о ее прикосновениях согревали кровь. Марш по-прежнему видел ее во снах, каждое утро просыпаясь опустошенным, так как понимал, что она ушла. Сначала Джули породила пустоту, а потом любовь, которая могла заполнить первое.
— Я не могу позволить тебе принять подобное решение из-за меня, — хрипло заявил Марш. Его грудь пронзило болью.
— Я жалею о каждом прожитом мгновении с тех пор, как покинула тебя.
Если действия Марша приведут ее планету в политический хаус и поставят под угрозу союз с остальной Галактикой, то Картер убьет его. Как и продвигающий мир СП, Пенелопа Айрон, Дейл Хом и каждый гражданин Ксенианса. Будущее мира зависело от их действий.
— Почему именно сейчас? Почему твои чувства изменились?
— Мои чувства не изменились, но появилось мужество действовать в соответствии с ними. Я разрывалась между долгом и любовью, но сейчас борьба закончилась. С каждой секундой, прошедшей с момента твоего прибытия, хватка долга ослабевала. В тот момент, когда я увидела тебя на банкете, мое сердце уже знало, что я не смогу снова потерять тебя, — Джульетта подплыла к нему. Капли воды стекали по ее лицу, будто слезы. — У тебя получится полюбить меня, как прежде?
— Я никогда не переставал, — прошептал Марш.
Он понятия не имел, кто из них первым поплыл на встречу, но Джули, его Джули, снова была в его объятиях. Их губы соприкоснулись. Руки и ноги переплелись, пока они, прижавшись друг к другу, погружались под воду, которая смывала печаль и боль, успокаивая разрушительные последствия разлуки.
Марш вытолкнул их на поверхность. Джули смеялась сквозь слезы, покрывая поцелуями его лицо. Сердце Марша разрывалось от отчаяния, он целовал ее крепко и глубоко, нуждаясь в касаниях, в уверенности, что она была настоящей, что он не потеряет ее снова. Изысканные ласки придут позже. На данный момент существовала только настоятельная потребность в завершении. Для подтверждения. Марш не сомневался в ее искренности, но жизнь научила его, что надежды не всегда оправдываются. Одно намерение не всегда может исполнить желание.
Марш поднял девушку на руки и прижался лицом к ее груди. Джули выгнула спину, зарывшись пальцами в его волосах. У Марша не получалось одновременно обнимать Джули и удерживать их обоих на поверхности, поэтому они опять ушли под воду.
Рано или поздно, один из них или оба захлебнуться. Когда они вынырнули на поверхность, Марш притянул девушку к себе и поплыл к мелководью. Достигнув места назначения, он поднял ее и побрел к берегу, к ложу из мягкого мха под ветвями цветущего дерева.
— Ты уверена? — это убивало его, но он должен был спросить.