Вот и я, Люба!

Евгеника Мара

Сейчас стою около окна и наблюдаю, как Степан с Сашко прощаются. Территория около дома вычищена. Судя по времени до боя курантов ещё четыре часа. Вижу трактор поехал в сторону деревни, а Степан идёт в дом.

– Любаша, со снегом все! Пошли париться, - басит мужчина, снимая с себя прямо в холле-прихожей все свои вещи и развешивая их на вешалку.

Оставшись в одних семейных трусах, этот Аполлон смотрит на меня с прищуром, улыбаясь только уголками губ.

– Конечно, я бы сразу и трусы снял, но что-то мне подсказывает, что на одну шикарную прелестницу

может падеж напасть, - хихикая, произносит этот наглый охальник.

– Забавная фраза! Забавная! А как Вы, ой ты, Степан в баню без трусов пойдешь в 20-градусный мороз? Хочешь все свое драгоценное хозяйство отморозить, да?
– ерничая отвечаю я.

– Ой, как мне приятно, что ты, Любушка, обо мне беспокоишься. Куколка моя, поясняю, мне не надо выходить на улицу, чтобы в баню попасть. Нужно просто открыть дверь рядом со входом в подвал. Вон ту, левую, - говоря, Степан, указывает рукой направление движения и проясняет, - там коридорчик небольшой и вход в баню. И всего делов, милая!

Смотрю на Степана, слушаю его внимательно, а сама придумываю слова для отказа от этого банного мероприятия.

– Ты, Любушка, в баню идёшь париться или будешь тут сама одна продолжать парить свои мозги мыслями разными глупыми?

Получив мой кивок головы, который означает отказ, Степан без всяких уговоров произнеся "ну нет, так нет", идёт мимо меня с совершенно безразличным видом.

Поравнявшись со мной, он выполняет всего одно незаметное для меня движение. В этот момент моя нелёгкая тушка резко взлетает вверх и приземляется на его широком левом плече, при этом правая рука мужчины с громким шлепком, но совершенно не больно, опускается на мою объемную попу.

– Ну вот, милая моя, идти, оказывается, никуда тебе и не надо. На самом деле, зачем королевне совершать лишние телодвижения и топтать свои ножки, если есть пажи, которые могут просто донести. Да, моя сладкая?!
– с такими шутками-прибаутками и периодическими похлопываниями по моим ягодицам меня вносят сначала в небольшой коридор, потом в огромную комнату.

С нижней позиции я мало, что могу разобрать в этом помещении, кроме мебельных ножек и цоколей.

Донеся моё нехрупкое тельце до чего-то, что напоминает снизу диван, Степан опускает мои ноги на мягкую гладкую поверхность и, как маятник, поднимает вверх мое туловище.

Не успеваю опомниться, как он в мгновение ока одним резким движением снимает с моей нижней части спортивные штаны, вторым - быстро вырывает с корнем пуговицы со своей новой рубашки, и оставляет меня пупсом голопупым.

Я ойкаю и крайне по-дурацки, в какой-то автоматически глупой стыдливости, пытаюсь прикрыть свое тело руками.

– Любушка, ты такая красивая! Твоё тело - шикарно! Оно просто, как наливное яблочко. Твои формы - пропорциональны и прекрасны, - шепчет Степан, проводя руками по моим бокам от подмышек до колен.
– По сравнению с бедрами у тебя очень узкая талия. Твоя попка, как две половинки персика. Женщина, у меня от тебя башню сносит, и член стоит как камни Стоунхенджа, а

ты красоту такую руками пытаешься прикрыть.

Степан снова меня хлопает по попе и утыкается лицом в мой живот, шумно со стоном вдыхает то ли воздух, то ли запах моего тела.

– Святые небеса, дайте мне силы сдержать свою волю в кулаке и устоять перед соблазном не уронить в падеж страсти прямо здесь и сейчас великолепное тело этой потрясающей женщины, - произносит с паузами Степан, в промежутках между поцелуями, которыми он осыпает моё тело.
– Любаня, небеса меня не слышат, потому, если сейчас ты не умчишься в парную, то я разложу тебя на этом диване и трахну со всей нежностью и страстностью, на которую только способен.

Понимая по голосу и виду мужчины, что его слова - это не шутка, я спрыгиваю с дивана.

Степан напяливает на мою голову белую шапку со звездой, награждает поцелуем и лёгким попочным шлепком и запихивает в огромную парную.

Пока я осматриваюсь, куда бы мне кинуть свое тело, Степа заходит с простынями и большим деревянным ковшом, в котором плещется вода. Уточняю про жидкость. Получаю ответ, что это для аромата и полезного дыхания. Постелив простыни на лавки, Степан сначала укладывает меня, потом немного поливает камни и ложится сам.

Температура в парной самая оптимальная между 80-ю и 90-а градусами. Первый заход с холодными телами лежим долго и молча, наслаждаясь полной тишиной.

Потом выходим в комнату отдыха. Ополаскиваемся, пьём воду и чай, заваренный Степаном заранее по рецепту какого-то сибирского шамана-лекаря, как в шутку называет старика мужчина.

– Отличная баня у тебя, Степан, - от всей души искренне говорю я, - и дом прекрасный, подвал, вообще, огонь. Короче, все грамотно, по уму сделано. В кухне твоей мне сегодня очень удобно и сподручно работалось. Видно, что строилось все с любовью для себя и своей семьи. Чувствуется хозяйская рука. Молодец - ты, Степан!

– Ойц, Любушка, знаешь, для меня твои слова дорогого стоят! Но если честно, моей заслуги в этом во всем нет! Реально, дом не мой, а родителей моих. Меня практически всю мою жизнь носило по городам и весям. Сам для себя я не слишком давно только квартирку небольшую достроил, даже ремонт еще не делал. Так что в реалии я - не богат, не знаменит и не престижен!

Глава 7

Парю веничком шикарное тельце своей Данаи, а в голове гуляют две мысли.

Первая - хорошая. Я от всей души благодарю Создателя, Святые небеса и даже бородатого Николая прародителя Деда Санты за дважды подаренную мне Любовь.

Причём в прямом смысле: за любовь как за чувство, и за Любовь как за женщину.

Мне кажется, хотя нет, я уверен, что в чувственном плане вся моя жизнь до встречи с этой божественной женщиной была какой-то обыйденной, пустоватой и блеклой. Нет, конечно, я любил и озвучивал чувства, которые испытывал на тот момент, но они были совершенно не такими гармоничными, полными и яркими, как сейчас.