Вот и я, Люба!
Шрифт:
– Скажи мне свое отчество, Степа…
– Григорьевич, Любушка.
– Степан Григорьевич, тебя мама в детстве головой случайно не роняла? Какие самцы? Ну, чего ты несешь и творишь? А если мне, вдруг, к врачу придётся идти, я что скажу, что на меня дикий кобель по имени Степка напал?
– тихо так, вкрадчиво, мне, как полному дебилу, говорит Любаша тоном психиатра и в дополнение, постукивает своим кулачком по моей головушке.
Я резко переворачиваю её на спину и совершенно захватническим движением занимаю позицию сверху, нависая над своим спасенышем. Чмокаю её
– По словам маменьки, она меня точно не роняла, но родительница моя уверена, что за аистом все же числится такой грешок, - смеясь пересказываю вчерашний разговор с мамой.
– В моем фирменном знаке нет ничего постыдного. Врачу так и скажешь, что это древний тотем волков, этакая инициация - обряд, знаменующий переход индивидуума на новую ступень развития в рамках какой-либо социальной группы или мистического общества.
– Исходя из сказанного Вами, Степан Григорьевич, Вы меня приняли в члены кружка вашего члена?! Интересно, интересно! Да, чем дальше сказка, тем она забавнее. То есть прямо дежавю какое-то. Из одного кружка, я как-то сразу попала в другой. Нет, прошу вычеркнуть меня из списка этого коллективного разврата. Уж лучше с голоду умирать, чем снова хлебать тюрю одной ложкой, - на полном серьёзе без тени шутки заявляет мне моя милашка и резко встаёт с постели.
– Знаете что, Степан Григорьевич, идите Вы со своими метками по дороге из желтого кирпича к Великому Гудвину за совестью. Что Вы себе, вообще, возомнили? В стаю он меня принял. Тоже мне волк-оборотень нашёлся…Промахнулся ты, Акела!
Любочка, как настоящая женщина, пока говорила, успела додумать и придумать то, чего в словах моих не было и в помине.
Ей хватило всего несколько минут, чтобы накрутить и закрутить спираль своего негодования так сильно, что по моим ощущениям, ещё мгновение, и попадись ей в руки калаш, она бы меня грохнула без тени сомнения.
Люба, в принципе, так и поступила, закрыла дверь ванной комнаты с такой силой, что от ее грохота образовалась небольшая ударная волна, которая, пройдясь по стенам спальни, ударным эхом отразилась от панорамного окна.
Если вначале спича Любы мне было забавно и смешно, то в его середине в части "дежавю и перехода из одного кружка в другой" до меня долбоёбуса дошло, что уплепок-муж ей изменял, чем её оскорблял. Видно, не выдержав на 28 год его измен, она и решила подать на развод.
В очередной раз мысленно называю себя супер косячником, потому что только такой недоделанный пидоросян мог за один вечер своим глупым языком дважды попасть в сектор "Долбоебус". Вроде ничего такого и не сказал, но дал повод думать о себе, что я такой же еблан как и её муженек.
Да, уж, Степан, ничто так не красит мужчину, как его длинный язык, но только во время кунилингуса. В разговоре с женщиной лучше уж молчать, чтобы за умного сойти.
Посыпать голову можно до первой звезды, но она мне уже не светит, а вот глупую ситуацию с Любашей по любому нужно разруливать.
Заметая следы, быстро встаю с кровати, надеваю халат, заправляю постель, чтобы не напоминать Любаше о месте недоразумения. Картинка другая,
Да, ещё обязательно решаю извиниться. Родительница моя с детства мне внушала, что мужчина в любом случае, прав или неправ, должен и обязан признать свою вину.
Любаша через время с прямой спиной и поднятым вверх подбородком выходит из ванной, неприкрыто транслируя мне свою обиду.
Оцениваю её честность…
Женщина подходит к окну, сосредоточенно смотрит в темную даль.
Я подкрадываюсь сзади, обнимаю её со спины, утыкаюсь носом в её макушку.
Она тяжело вздыхает, но молчит, а главное, не скидывает моих рук и не гонит меня.
– Любушка, прости меня, пожалуйста, реально глупость сморозил, хотя смысл моих слов был иным. Кстати, фамилия моя фактически Волк. Хочешь паспорт покажу?
– Говорю же, чем дальше сказка, тем она забавнее. Моя девичья фамилия Заяц, - на тяжелом выдохе совершенно трагически говорит Любаша.
От полученной информации мне хочется заржать в голос, лишь усилием воли сдерживаю себя.
– Ну вот, у нас теперь всё как в любимом мультике "Ну, погоди!" Любушка, прости ты меня глупого! На самом деле не хотел ни тебя обидеть, ни себя дураком выставить!
– шепчу на ушко, невесомо целуя нежную женскую шейку в районе мочки.
– Я услышала тебя, Степан! Пора старый год провожать, а Новый встречать. Давай одеваться к столу.
Так и не поняв, прощен я или нет, быстро переодеваюсь в новый спортивный костюм. Ещё один выдаю Любаше со словами, что этот новый год у нас под олимпийским девизом «Citius! Altius! Fortius!», что переводится как «Быстрее! Выше! Сильнее!».
Люба, хвала Небесам, улыбается моим словам. И это меня радует. Значит, не злопамятная и быстро отходчивая. Мне такое в женщинах нравится.
За праздничный стол садимся в хорошем настроении. Еле уговариваю Любушку за старый год пригубить отличного белого вина. Вижу после нескольких глотков, мою Данаю отпускает. Под бой курантов Люба соглашается выпить Moet Chandon.
Традиционно желаем друг другу здоровья, счастья и благополучия, обмениваемся поцелуями.
Про себя прошу у Высших сил счастья и благополучия вместе с Любой. Мысленно еще озвучиваю про совпадение наших желаний.
После первого бокала нового года пятачка Степушки, которого тоже поздравляем и покормим вкусняхами, мы едим и непринуждённо общаемся.
– Жаль, не могу детей своих поздравить, - печально говорит женщина.
– Любушка, я слышал часть разговора и понял, что у тебя ни один ребенок? Все хотел уточнить про твоих детей…
– У меня, Степан, четверо ребятишек. Два мальчика и две девочки. Все взрослые. Самая старшая Катя, ей 27 лет, виолончелистка Пражского симфонического оркестра. Незамужем, очень целеустремленная, потому ей не до лямуров и тужуров. Второму сыну Мите 25 лет, он - ветеринар. У них с женой Алёной частная ветеринарная клиника. Третий мой ребёнок - Миша, ему 22 года. Они с женой Марией юристы. Год назад открыли семейное юридического бюро. Младшая дочь Анна 19 лет отроду учится в Новосибирском университете, будущий филолог.