Вовка в Троеклятом

Черепнин Владимир Иванович

Местечко, именуемое Чертовыми Чертогами, располагалось почти на самом дне глубочайшего оврага, густо поросшего непроходимыми колючками, которые обвивали своими лианами многовековые стволы черных деревьев. Резиденция леди Яги приютилась на небольшом уступе, примостившемуся метрах в пяти над нижней точкой оврага. Большую часть уступа занимал дворик, на котором хозяйничали пресловутые гуси-лебеди. Избушки, как таковой не было, по этому ни каких курьих ножек не наблюдалось. К почти отвесному склону вплотную прилегала ветхая лачуга. Внешний

вид жилища как-то не вязался со сложившимся у меня образом хозяйки.

Как только мы опустились на площадку, дверь хибары с жутким скрипом растворилась. На пороге стояла хозяйка.

— Какие гости! Видно сильно припекло, раз уж ко мне пожаловал. Или по наивности, да неосведомленности решил проведать старушку? Хотя, вряд ли, инструкторов у тебя, хоть отбавляй. Да и вот это каркало отговорило бы. Значит нужда заставила. Ну, проходи.

Колдунья жестом руки с неизменным мундштуком и дымящейся сигаретой подтвердила приглашение и, не дожидаясь, когда я за ней последую, скрылась внутри нелицеприятной постройки.

Мне ничего другого не оставалось, как шагнуть внутрь. Представляю, как смотрелся со стороны: растрепанные волосы, недельная щетина, метла в руках. И не смотря на то, что на плече вдобавок восседал благоразумно молчащий ворон, мало вероятно, что я походил на ведьмака. Скорей, на придурковатого дворника.

Убогость внутреннего убранства и обстановки продолжала удивлять меня. Даже простенькая избушка Серенького, по сравнению с тем, что я увидел сейчас, вспоминалась солидным теремом. Грязный нетесаный стол, две хромые табуретки, покосившиеся полати — вот и вся мебель. Картину довершала драпировка стен, состоящая из плесени, вперемешку с паутиной. Все это так контрастировало с хозяйкой, ее гордой осанкой, прирожденным лоском, что казалось нелепым даже временное пребывание леди в этой обстановке, не говоря уж о проживании.

Эти мысли, наверно, полностью отразились на моей физиономии. Яга снисходительно улыбнулась. Затем мановение руки и часть стены, противоположной к входу, словно ворота новомодного гаража, поднялась, открывая проход в светлое просторное помещение. Лачуга оказалась всего лишь маскировочным тамбуром.

Гостиная по богатству и убранству уступала лишь Емелиному дворцу, при этом стократно превосходила его изысканностью и вкусом. Создавалось впечатление, что над интерьером работал профессиональный дизайнер.

После того, как мы вошли внутрь, стена бесшумно стала на место.

Яга выжидательно смотрела на меня.

— Понимаешь, тут такое дело…

Хозяйка улыбнулась.

— Никаких дел. Что я, правил не знаю? Сначала накормить, напоить и все такое прочее, а уж потом и о делах потолкуем. Или торопишься шибко?

Я неопределенно пожал плечами. С одной стороны, действительно торопился, а с другой опасался пренебречь гостеприимством, чем мог навлечь на себя гнев леди Яги. А это в данных обстоятельствах было недопустимо.

— Тогда ставь метлу, проходи. Марго! У нас гости!

На зов хозяйки на одной из трех лестниц, спускающихся в гостиную, появилась черная пушистая кошка. Судя по всему, тоже из принципиальных, потому что подобно Ваське предпочитала передвижение на четырех лапах.

Потершись о ногу Яги, она с выжидательным любопытством уставилась мне прямо в глаза.

— Вовка. Сантехник. — Представился я, решив, что именно этого от меня ждут.

Возможно. Так как киска, жеманно потянувшись, бархатным голоском промурлыкала:

— Маргарита. Можно Марго.

Официальная часть завершилась, и ведьма, знаком указав следовать за ней, направилась в смежную с гостиной комнату.

Карл, все время чувствовавший себя не в своей тарелке, на сей раз не сдержался и тихонько прошептал мне на ухо:

— Посмотр-ри какое у нее чудесное обр-рамление!

— Обрамление чего? — Так же тихо спросил я, заработав очередные баллы в пользу своей бестолковости, с точки зрения ворона.

— Обр-рамление окончания пищевар-рительного тр-ракта. А как гр-рациозно двигается! — Карл принялся раскачивать головой в такт плавной походке Яги. Если бы добавить пер-рышек, ей-ей не устоял бы и нар-рушил заключенную с тобой конвенцию.

Следующая комната оказалась столовой, где уже ожидал шикарно накрытый стол. Мы сели и приступили к трапезе, перекидываясь ничего не значащими фразами.

Не смотря на то, что успел выпить три фужера отнюдь не слабого напитка, ворон продолжал чувствовать себя неуютно в обществе хозяйки Чертогов.

— Полечу, пр-ролечусь. Хозяйство потр-ребно пр-роведать…

Никто не возражал относительно решения Карла. Только Яга предупредила:

— Если у следующего выводка лебедят обнаружу хоть одно черное перышко…

— А чо, чуть чо, ср-разу я?! Ты еще скажи, что Емелины негр-ры — мои детки. Птенчики. Тоже ведь чер-рные… И, вообще, говор-рят в Гор-роде пеликан объявился. Между пр-рочим, тоже чер-рный. А от Гор-рода досюда, кр-рылом подать. А он такое выкаблучивает, пр-росто стр-расти какие-то. Естественно, гор-раздо легче валить все гр-рехи на бедного несчастного вор-рона, чем находить истинных виновников. А я и так уже еле-еле от земли отр-рываюсь, весь собаками обвешанный.

— Не желаешь у меня чучелом поработать? Я тебе золотую жердочку припасла.

— Покор-рнейше благодар-рю! В др-ругой р-раз, в др-ругой жизни!

Ворон выпорхнул в окно, которое первоначально я принял за картину.

— Как его сестренка терпит? Не понимаю.

Мы продолжили ужин.

* * *

Как и обещал Хоттабыч, пленников поместили в более комфортабельные камеры. Их разъединили. Неизвестно, чем руководствовались тюремщики, разделяя узников, толи половыми признаками, толи чародейскими способностями. Как бы там не было, а Серенького и Ваську заперли в одну камеру, Яне же достались отдельные апартаменты.