Вовка в Троеклятом

Черепнин Владимир Иванович

* * *

Путешествие в кромешной тьме лабиринта было бы равносильно самоубийству. Но Федот серьезно относился к поиску Емелиных сокровищ. И как только мы вошли в узкое ответвление, воевода запалил заранее припрятанный факел. Скорей всего эта часть подземелья уже была обследована алчным военачальником. Он уверенно сворачивал в требуемые проходы, своевременно предупреждал о зияющих провалах бездонных колодцев. Наконец, впереди показался свет. Вернее, кромешная чернота коридора, находящаяся

вне предела досягаемости нашего скудного факела, немного посерела. Осторожный воевода загасил огонь и дальше мы пошли, ориентируясь на светлое пятно.

За несколько метров до выхода в освещенный коридор сзади меня тихонько окликнули:

— Вовка.

— Кто здесь?

— Мяу.

— Васька! Где Яна?

Кот вкратце рассказал, где и при каких обстоятельствах разлучился с хозяйкой.

— В номере только Карл и Соловушка. Говорят, поймали ее. Я сюда быстрей. Запах твой почувствовал, догнал. Вместе сподручней.

Тем временем мы подошли к нужному коридору, протиснулись (воевода с трудом) в узкую, низкую щель.

— Все. Лягухов обошли, — самодовольно заявил Федот, — темницы там.

Мы осторожно двинулись в указанном направлении. Когда до узилища, по словам воеводы оставалось сделать один поворот, мы нос к носу столкнулись с Яной, вынырнувшей из бокового ответвления. Как ни странно, от неожиданности никто не вскрикнул. Федот не сразу заметил бесшумно появившуюся ведьму. Кот, наверное, почувствовал знакомый запах. Яна обладала завидной выдержкой и никогда не выражала свои эмоции посредством бессмысленных «охов». А я почему-то не успел…

Встреча была бурной, насколько это позволял режим секретности.

— Ты не арестована?

— Как видишь.

— А у входа тебя и медведя исключили из списка разыскиваемых. Вот, мы и подумали… А где Серенький?

— Не знаю, — немного раздраженно призналась ведьма, — ищу, ищу…

Мы свернули за угол и увидели медведя. Серенький сидел, облокотившись спиной о стену, за массивной решеткой, полностью перегораживающей торец коридора.

Завидев нас, медведь вскочил и принялся энергично махать лапами, давая понять, что мы не должны подходить к нему.

— Сматывайтесь, — шепотом прохрипел Серенький, когда мы все-таки приблизились.

— Только с тобой.

Серый в отчаянии опустил лапы.

— Он знал, что вы придете.

— Кто?

— Хоттабыч. Это ловушка. Бегите пока не поздно.

Ухватившись за прутья, я потряс решетку, попытался ее приподнять. Не знаю зачем. Наверное, для того, что б хоть что-нибудь делать. Наверняка медведь уже проверил ее на прочность.

Что-то почувствовав, Васька резко оглянулся. Сзади никого не было. Но это не успокоило кота.

— Похоже, нам зверек, — спокойно сообщил он.

— Какой зверек?

— Пушистый такой, белый. Песец называется.

В этот момент из-за угла вышел человек.

— Хоттабыч! — Обреченно прошептал Федот и тут же с надеждой посмотрел на меня. — Давай, колдуй!

Что я мог ему ответить? Да ничего. Просто сделал вид, что не расслышал.

Если бы воевода не назвал незнакомца, я бы сроду не догадался, кто перед нами. До этой встречи в моем воображении рисовался совершенно другой образ. Естественно, далекий от киношного. Но в свете того, что джинн, переименованный в колдуна, состоит на службе у Емели, я ожидал увидеть мерзкого старикашку с подленькими глазками и клоками прореженной бородой.

На самом деле это был высокий мужчина с густой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородой. Волосяной покров головы и лица был седым только на треть. Остальной — черный, смоляной. Большие карие глаза, немного длинноватый прямой нос.

Федот дернул меня за рукав, подвигая к действиям, но Хоттабыч вовремя взял инициативу в свои руки, и мне не пришлось признаваться воеводе, что я его жестоко обманул.

— Я не советую применять здесь какие-либо чары, — без тени эмоций сказал колдун.

Федот не обратил внимания, что при этом он обращался только к Яне.

— Это может привести к непредсказуемым последствиям. Так же не рекомендуется попытаться пробиваться силой или проскользнуть при помощи ловкости (взгляд на Ваську). Поверьте мне на слово, ничего хорошего из этого не выйдет. Вместо свободы вы обретете никому не нужные синяки и шишки, а, возможно, раны и переломы. Я надеюсь спокойно побеседовать с вами. Предпочел бы сделать это в более подходящей обстановке, но обстоятельства сильнее нас. Сейчас я вас на минутку оставлю, и еще раз прошу, без глупостей. Федот!

Хоттабыч подождал, пока спрятавшийся за мою спину воевода выйдет.

— Пойдем, Федотушка. Не переживай, я ни кому не скажу о твоей сегодняшней ошибке. Если ты ответишь мне на один вопрос. Согласен?

Военачальник легонько кивнул. Сильнее не позволил второй подбородок, упершийся в грудь.

— Вот и славненько. Помнишь, как-то на совете мы с тобой немного поспорили, насчет того, кто больше способен на предательство, стражники или колдуны?

Федот учащенно засопел.

— Не о сегодняшнем твоем проступке речь. Просто вспомни, что ты тогда говорил.

— Что?

— Вспоминай!

— Не помню.

— Я тогда сказал, что бывают продажные стражники или их командиры, а ты… Ну, что ты мне ответил?

— Что и колдуны бывают продажные.

— Примерно так. А за что готовы колдуны предать?

— Я тогда ошибался, каюсь!

— Вспоминай!

— Ну, за золото…

— Нет. Ты сказал: «За философский камень», а еще?

— За второй камень?

— Нет! Вспоминай! Вспоминай про жабу. Про сердце жабы.

Федот усердно гримасничал, давая понять, как он старается вспомнить.