Вовка в Троеклятом
Шрифт:
— Здорово, Федот! Не признал, что ль?
— Так, тебя же… Ты ведь…
Надо отдать должное воеводе. Еще не соображая, что нужно говорить, он ухватил меня за руку, провел за ворота, затащил в укромный уголок, коими изобиловал дворец. Там он немного пришел в себя.
— Тебя же ищут, обещана награда…
— Знаю.
— И все равно пришел?
— Надо.
— Намедни тут хмырь один заявился. Чертом назвался. Так он забожился, что ты и не колдун ни какой вовсе.
— Так таки и забожился?
— Тьфу, блин. Не может черт божиться… А как правильно?
— Не знаю. Зачертился или забесился, наверное.
— Ну,
— Что, как?
— Правда, что ты не колдун?
— Что у тебя под шапкой?
— Как узнал?! Ах, да. Теперь верю, что колдун. Значит, черт сбрехал.
Я, вообще то, спрашивая, имел в виду голову воеводы, в которой должны располагаться мозги. Я хотел предложить ему пошевелить извилинами и задуматься, что не будь я великим и могущественным колдуном, разве посмел бы явиться, вот так, в наглую, во дворец. Но это оказалось излишним.
Федот снял шапку. Под ней скрывался внушительных размеров бутерброд: примерно половина каравая и солидный шмат сала (мне бы на неделю хватило). Чтобы не развеять легенду о моей колдовской проницательности я до боли стиснул зубы, подавляя желание рассмеяться. Вот, оказывается почему боярские головные уборы такие большие.
Так как вопрос о моей принадлежности к могущественному клану чародеев решился сам собой, Федот, откусив от заначки, приступил к делу:
— Так, ты все-таки решил снести хмельну головушку Высокочтимого?
— Нет, — заметив на глазах прокисающую физиономию воеводы, я решил, что брехать, так брехать, и добавил, — не теперь. Чуть попозже. Сначала нужно кое-какие дела сделать.
Федот заметно повеселел. Лоснящаяся морда выражала полную готовность всячески содействовать в моих благих намерениях.
— Что надо сделать?
— Знаешь где содержат пленников?
— В лабиринте. Кто тебе нужен?
— Медведь и девчонка.
— С утра таких узников не было. Маньку посадили. А про медведя с девчонкой только у ворот слышал, что не нужны боле. Но не боись, если они там, найдем. Я хорошо лабиринт знаю. А может сперва Емелю свергнем, чтобы не прятаться?
Я слегка нахмурил лоб, соображая, как бы поправдивее отмазаться от этой идеи. Не мог же я сказать, что не имею никакого желания второй раз головы лишаться, тем более, приделывать ее на место теперь некому.
Но Федот вновь облегчил мне задачу. Мою сосредоточенность он принял за признаки зарождающегося гнева, и тут же отказался от своей мысли:
— Ну, потом, так потом. Только придется продвигаться обходными путями. Пошли.
И мы пошли по коридорам, постепенно спускаясь все глубже в подземелье дворца.
— Ты когда Емелю свергать будешь, башку ему сразу не руби. Сначала выведай, куда он сокровища припрятывает. Знаю, что где-то в лабиринте, а где… Какой год ищу. Бесполезно. А богатства там несметные. Как свободная минутка выпадает, так я сюда. Только последние два дня колдун в лабиринт зачастил. А сегодня видел, как с ним губастики чернозадые спускались.
— Федот, а откуда вообще здесь появились эти негры?
— Тебе повезло, что у меня спросил. Никто лучше не знает. Их Емеля выиграл. У Мерлина. А я подслушивал. Жалко подсмотреть не удалось, под столом сидел. Зато слышал все от и до. И запомнил. Все, что надо говорить, чтобы выиграть. Я даже сам потом решил золотишком подобным образом разжиться. Присмотрел в Городе кабак побогаче. Туда даже мужики все в перстнях и сережках ходят. Прихватил с собой Ивана, чтоб на обратном пути выигрыш не отобрали. Лихих людей много по улицам шляется. Солдат в кабачок заходить не стал. У дверей остался. Сказал, что туда только гномики ходят. Брехня. Ни каких гномиков внутри я не увидел. Обыкновенные мужики, только странные немного. Размалеванные все, что Манька Емелина. А некоторые даже в теток переодетые. Ну, я им сказал, все что запомнил, дословно. Говорю: «Хочу в очко». Они обрадовались, а трое сразу подошли. Я выдержал паузу, точно как Емеля, сказал: «Еще…, еще», а потом: «У меня очко, хочешь, покажу?» И тут началась какая-то несуразность. Наверное, они правил не знали. Вместо того, чтобы ответить, как Мерлин: «Не надо показывать, джентльмены должны верить друг другу на слово», — они все за портки взялись. Кто с меня принялся стягивать, кто сам раздеваться. Я понял, что что-то не так идет и закричал. Ванька меня отбил. Штаны, правда, там так и остались. Жалко. С лампасами были, красивые… А Емеля в это самое «очко» гвардейцев выиграл…
Пока Федот делился своим неудачным опытом разбогатеть, мы оказались уже достаточно глубоко. И по всей видимости, недалеко от того места, где мне недавно пришлось провести ночь. А потом этот самый Федот проводил меня до эшафота.
Военачальник остановился у небольшого ответвления. Это был даже не один из многочисленных входов в боковые коридоры. А, скорее, дыра, зияющая кромешной тьмой, словно пасть неведомого чудища.
— Господин Сантехник, у тебя интелехт есть?
— Интеллект? — Переспросил я.
— Ну, да, интелехт. Есть?
— Есть… Я надеюсь.
— Хреново, — сделал неожиданное заключение Федот.
— Это почему?!
— Там, — воевода указал вперед, вдоль магистрального коридора, по которому мы шли до сих пор, — Хоттабыч насажал лягухов. И объяснял своему подручному, что это индикаторы этого самого интелехта. Как кто-нибудь с ним появится, колдун сразу знать будет. Но у меня, слава богу, его нет, и я спокойно хожу, незамеченный. Может ты свой интелехт тут оставишь?
— Не получится.
— Тогда нам сюда, — Федот указал в глубину темнеющего проема. — Я тебя кругом проведу. А какой он, интелехт?..
Васька, как и обещал, вывел Клару из дворца. Если бы он был один, или его спутница была более сообразительной и менее габаритной, чем начинающая ведьма, времени потребовалось бы раза в три меньше. Тем не менее, кот успешно справился с задачей. И через несколько минут после того, как покинули Емелины хоромы, воспользовавшись небольшой служебной дверцей правого крыла, они вошли в знакомый Ваське дворик.
Вышагивающий взад-вперед казачок остановился, заслышав скрип калитки. И замер, увидев посетителей. В такое оцепенение его не приводил даже вид громадного свирепого медведя. Руки опустились, челюсть отвисла. Хозяин дворика, не замечая кота, пытающегося покашливанием привлечь внимание, во все глаза лупился на едва прикрытые сетчатой тканью объемы и формы Клары.
Круглый массивный щит, выскользнувший из левой руки, привел в чувство казачка, обомлевшего от созерцания прелестей лесной распутницы, пребольно саданув по пальцам босой ноги. Добровольно-принудительный охранник, ойкнув, уронил и меч (благо, удачно), уселся на землю и обхватил обеими руками ушибленное место.