Война Братьев
Шрифт:
Гвенна не собиралась сложа руки ждать вестей о том, что Титания сдалась на милость врага, не собиралась она дожидаться и последней битвы – их силы на исходе, в сражении они мало на что способны. Они могли бы выстоять против одного из кощунов, но не против обоих сразу. Поговорив со своими родичами, Гвенна сумела убедить эльфов начать собственную войну.
И тут к ним пришла рыжеволосая женщина, она рассказала им, как нанести врагу существенный урон.
Гвенна и легион ее товарищей собрались на оголенном берегу Аргота, где кощуны не оставили свои гарнизоны. Там они ждали одного врага, чтобы с его помощью нанести удар по другому.
Один из врагов приближался к ним на кораблях из железа и дерева, двигатели которых озаряли ночное небо снопами искр. Кое-кто из эльфов поежился и произнес что-то вроде «мерзкое чудовище». Но Гвенна была готова войти в брюхо этих мерзких чудовищ ради возможности сражаться с врагами на их родной земле.
Большие корабли остались на рейде, а к берегу подошли корабли поменьше. Из них вышли люди, одетые в кожу. Вели их рыжеволосая женщина с резным посохом в руках и старый узколицый человек.
Женщина поклонилась и обратилась к Гвенне на ее языке:
– Готовы ли вы к путешествию?
Гвенна посмотрела на свой народ. В их сердцах она увидела и беспокойство, и ярость. Девушка кивнула.
– В таком случае садитесь на борт, да побыстрее. Пока вы на берегу, вам угрожает опасность, – сказала рыжеволосая женщина. – К счастью, ураганы на севере стали значительно слабее, так что плавание должно пройти без приключений.
«Это все потому, что Титания угасает», – хотела крикнуть ей в лицо Гвенна, но сдержалась. Она просто еще раз кивнула и дала знак своей армии. Эльфы взяли оружие и начали садиться в лодки. На миг Гвенна обернулась и услышала, как прощаются друг с другом женщина и узколицый мужчина. Гвенна не понимала их слов и решила, что они, верно, когда-то были любовниками и теперь прощались – скорее всего навсегда.
«Тем лучше», – подумала Гвенна и перепрыгнула через фальшборт последней лодки, сделав свой первый шаг в сердце страны врага.
– Это рискованный шаг, – сказал Хаджар, наблюдая, как эльфы в лакированных деревянных доспехах садятся в лодки.
– Любой шаг рискованный, – ответила Ашнод. – Но нам нужно нанести удар по верфям Урзы прежде, чем он сможет отправить сюда флот с новыми припасами. У нас нет для этого войск, но есть эти безумные дети лесов – они так ненавидят его, что готовы сделать работу за нас.
– Ты должна отправиться с нами, – сказал Хаджар. Ашнод покачала головой:
– На твой отъезд Мишра не обратит внимания, но если он выяснит, что уехала я, он лично отправится за моей головой.
– Он будет в ярости, – сказал пожилой фалладжи.
– Он будет вне себя от счастья, – парировала Ашнод, – когда узнает об успехе твоего предприятия.
– После победы я приведу флот обратно, – сказал Хаджар.
Ашнод удивленно посмотрела на Хаджара:
– Зачем? Ты думаешь доставить сюда припасы из Зегона? Там ничего не осталось, все подмели до крошки, все расплавили, все вырубили, все превратили в материалы, армию и солдат и свезли сюда. Мы на краю пропасти, Хаджар. Мы победим или сейчас, или никогда.
Хаджар замолчал. Потом тряхнул головой и серьезно произнес:
– Мне очень не хватало тебя. Мне всегда нравилось, как ты мыслишь и поступаешь. Братству Джикса до тебя – как до неба.
Ашнод сказала:
– Я объясню Мишре, что идея была моя, но ты потребовал лично возглавить экспедицию, поскольку сомневался, что я сумею сделать все, как надо.
Хаджар несколько мгновений обдумывал ее слова, затем улыбнулся:
– Для меня было честью работать с тобой. Ты все делаешь как мужчина.
По привычке Ашнод изо всей силы сжала посох, но вслух произнесла:
– Спасибо, Хаджар. Я знаю, ты хотел сказать мне приятное, и я благодарю тебя за это.
Погрузка закончилась, Хаджар сел в самую большую из лодок, налег на весла и повел ее прочь от берега. Ашнод наблюдала, как удаляются сигнальные огоньки флотилии, пока они не завернули за мыс и не исчезли. Тогда она развернулась и зашагала в сторону лагеря, размышляя, заметит Мишра отсутствие Хаджара и флота или нет.
– Он приказал мне отправляться домой, – крикнул, кипя от злости, Харбин, усаживаясь в кресло в палатке Тавноса.
Тавнос поднял на него глаза, но промолчал.
– Он говорит, что я нужен дома, в Пенрегоне, – продолжил молодой человек.
Тавнос закрутил покрепче гайку на машине, над которой трудился, и сказал:
– Он прав.
– Еще бы, конечно он прав, – с отвращением бросил Харбин. – Он всегда прав. Это же у Защитника Отечества работа такая, быть правым, так?
Тавнос встал из-за стола и пристально осмотрел Свое изделие.
– По-моему, эта штука готова. Что скажешь? Харбин посмотрел на устройство – большой ящик, семь футов длиной, три в высоту и ширину, из железа, с большой, тяжелой крышкой.
– Похоже на гроб, – сказал молодой человек. Тавнос сделал шаг назад, чтобы получше разглядеть предмет, и улыбнулся.
– Согласен, так и есть. Думаю, оно и к лучшему.
– Для чего эта штука? – сказал Харбин, забыв на миг о том, что очень зол на отца.
– Когда я был у Мишры… в гостях, они отвели мне удивительные покои – камеру, о существовании которой никто не помнил, – сказал Тавнос, сжимая и разжимая правую руку, будто вспоминая о давно ушедшей боли. – Я почему-то вспомнил об этом, и мне пришла в голову идея этого устройства. Она работает на том же принципе, что старинные амулеты Кроога и посох Ашнод из Зегона.
– Гм-гм, – сказал Харбин. – И как же именно?
– Тело, помещенное внутрь, будет находиться в стазисе – пока не откажет силовой камень или пока кто-нибудь не откроет крышку. – Тавнос посмотрел на Харбина. – Знаешь, я размышлял о том, что твой отец будет делать со своим братом, когда победит его. Я решил, что он не сможет казнить его, но он не сможет и оставить его в живых. Теперь же, – Тавнос похлопал ладонью по крышке устройства – у него есть выход. Харбин улыбнулся, и гримаса злости сошла с его лица.