Война Чарли
Шрифт:
– Куда ты, мать твою, подевался? – спросил Франконе самым злющим своим голосом.
– Я в больнице, – прохрипел Лано. – С самого Нью-Йорка все время харкаю кровью. Задыхаюсь… Вот и обратился к докторам. Мне анализы делали.
– Не мог, что ли, отозваться, когда мы тебя разыскивали по пейджеру?
– Нет, – сипел Лано. – Меня сразу отправили в приемный покой. Отняли одежду, вещи и начали колоть иголками. Я там просто голый был.
– Надеюсь, пять кусков при тебе.
– При мне, при мне. Я оставил их в машине. После анализов мне вкололи
– Все твои гребаные сигареты – доконали тебя наконец.
– Знаю. Ты был прав. По-моему, у меня рак. Завтра хотят делать биопсию. В легких большое затемнение – по словам врача, размером с мяч для софтбола.
– Придется тебе выкинуть свои вонючие сигареты.
– Выкину. Придется.
– Ну ладно, – усмехнулся Франконе. – А пока что давай-ка возвращайся. Мы не знали, где ты, и Никки злой как черт.
– Как только меня отпустят, сразу приеду, – сказал Лано. Дождавшись, когда собеседник повесит трубку, Лано добавил: – И тогда я прострелю твою паршивую морду!
– Извини за задержку, – сказал Франконе проститутке.
– Обычно я не трачу столько времени на клиента, – заявила она. Пока Франконе разговаривал по телефону, она гладила густую поросль у него на груди. Они лежали рядом на кровати.
Франконе развернул ее к себе лицом.
– С таким личиком ты с меня и миллион могла бы стребовать, – сказал он.
– Ты милый, – заявила она. – Большинство моих клиентов не такие милые. С ними и поговорить-то не о чем.
– Не считай меня клиентом, – сказал Франконе. – Возьми деньги, но не считай меня клиентом. Вот я точно не считаю тебя шлюхой.
29
Лано звонил Франконе из таксофона на Стрипе. Он специально притворялся совсем слабым, надеясь вызнать у отморозка, что задумал Кучча, но тупоголовый качок, видимо, был занят чем-то другим. Франконе по-настоящему озаботился только пятью тысячами, с которыми сбежал Лано.
Теперь Лано ужасно хотелось курить. Он понимал, как важно добраться до Кучча и Франконе раньше, чем они доберутся до него.
Лано направился по Стрипу на юг, думая о Франконе. Сначала надо позаботиться об этом красавчике. Может, выстрелить ему в подбородок? Франконе вечно чешет его, когда ему кажется, будто он думает.
А потом настанет черед так называемого босса, Николаса Кучча. Хорошо бы перед тем, как нажать на спуск, заново свернуть ему челюсть!
Лиза Пеллеккья пришла в себя ближе к вечеру после третьей операции в отделении челюстно-лицевой хирургии. Она была совершенно без сил, и ей хотелось пить.
Она заметила, что к телу присоединили несколько трубок. Видимо, пока не вылечится рот, будут кормить внутривенно. Лиза понимала, что с ней случилось, но пока не было ясно, насколько серьезно поврежден рот.
Она помнила, что у нее нет по меньшей мере одного переднего верхнего зуба. Если провести в том месте языком, ощущалась дыра. Когда прошла острая боль,
Лизе казалось, будто ей снится страшный сон. Интересно, как там Чарли? Здоров ли – и жив ли вообще? Она узнала парня, который ее ударил; тогда, неделю назад, он тоже крутился в ночном клубе. Она узнала его за секунду до того, как мозг выдал сигнал: «Спасайся!»
Лиза провела языком по нёбу. До сих пор ощущался привкус крови. Интересно, где сейчас Джон? Здесь, за дверью, – или в полиции, дает показания? Лиза была слишком слаба после наркоза; она не могла шевелить ничем, кроме глаз и языка. Хорошо бы дотянуться до пульта и позвать сестру. Когда она повернула голову в поисках пульта, голову пронзила резкая боль.
Она закрыла глаза и замерла.
Агент Томас никак не мог убедить жену в том, что его работа требует постоянных отлучек. Она была сыта по горло тем, что его постоянно не бывало дома. Она устала спать одна. Ей надоело ждать.
Томас пообещал: все наладится, как только он доведет до конца дело, которым занимается сейчас.
– Еще несколько дней, – сказал он. – Не больше недели.
Они были женаты немногим долее трех лет. Когда она на него набросилась, Томас подумал: интересно, проживут ли они вместе еще хотя бы год.
А тем временем в Бруклине его коллеги подбирались все ближе к Энтони Кучча. Обвинения в вымогательстве были предъявлены двум «капо», подчинявшимся непосредственно шестидесятипятилетнему заместителю крестного отца. Томас не знал подробностей, кроме того, что они подпадали под действие закона «О подпавших под влияние рэкетиров и коррумпированных организациях», принятого в 1970 году.
Десять лет – это много. Мафиози выдают важные сведения, чтобы избежать гораздо меньших сроков. Томас понимал, что в его случае время решает всё. Если один или оба «капо» согласятся сотрудничать с правоохранительными органами, на его надеждах привлечь Энтони Кучча за героиновую сделку можно ставить крест. Окажется, что последние три недели он потратил зря.
Жалко, что жена его не понимает. Опекать в Лас-Вегасе безбашенного отморозка и без того не сахар. А теперь еще двум «капо» светит десять лет минимум. Жена могла бы проявить хоть капельку сочувствия, а не унижать его.
От неотрывного наблюдения за подопечным через телеэкран глаза у Томаса покраснели и слезились. Зазвонил сотовый. Томас ждал новостей от начальства из Нью-Йорка, но, вполне возможно, это жена решила продолжить скандал. Может, не отвечать?
Крик Чарли Пеллеккьи застал Томаса врасплох.
30
Чарли звонил агенту Томасу из таксофона возле мужского туалета в казино. Услышав его «алло», Чарли сказал:
– Говорит Чарли Пеллеккья. Ваш подопечный только что снова пытался меня убить. Мне повезло. Отморозка, которого он прислал, везут в больницу. Так что спасибо вам за все…