Война хаоса
Шрифт:
— А вот и нет. — Я стискиваю кулаки. — Симона стояла ближе.
— И ты схватил меня! — восхищенно восклицает мэр.
— Да, да, заткнись уже.
— Ты спас меня.
— Знаю…
— Нет, Тодд. — Мэр садится в кровати, хотя это явно причиняет ему боль. — Ты спас меня. Хотя не должен был. Я не могу передать словами, как много это для меня значит.
3/4 Так и не пытайся!
3/4 Я никогда этого не забуду, Тодд. Ты ведь подумал, я достоин спасения! И я в самом деле достоин. Но только благодаря тебе.
3/4 Перестань так говорить. Остальные-то умерли. Их я не смог спасти.
Мэр молча кивает и я снова чувствую себя последней сволочью за то, что не спас Симону.
А потом он говорит:
— Она погибла не напрасно, Тодд. Мы приложим все усилия, чтобы она погибла не зря.
Звучит правдоподобно и искренне — впрочем, как всегда.
(мне кажется, что он говорит искренне…)
(и этот едва слышный гул…)
(он светится радостью…)
Я перевожу взгляд на Уилфа. Он смотрит в потолок, из-под белых бинтов выглядывает покрытая сажей кожа.
— Думается, ты и меня спас, Тодд. Ты крикнул «Прыгайте!». И я прыгнул.
Я откашливаюсь.
— Мало ли что я крикнул, тебя спасло не это. Симону ведь не спасло.
— Ты залез мне в голову, Тодд. Твой голос у меня в голове сказал «Прыгай», и мои ноги прыгнули — без спросу. Сам бы я нипочем не успел. — Он удивленно моргает. — Как это ты умудрился?
Я отвожу глаза. Может, я и впрямь это сделал — заставил его прыгнуть, — а Симону не смог, потомушто у нее нет Шума. Она просто не подчинилась.
А вот мэр подчинился. Может, это его и спасло. Может, он все равно бы уцелел, даже если б я его не схватил.
Мэр скидывает обе ноги на пол и медленно, превозмогая боль, встает.
— Куда это ты собрался?
— Я должен обратиться к людям. Надо сказать им, что проделка госпожи Койл не помешает нам заключить мир со спэклами. Пусть они увидят, что я жив. И что Виола жива. — Он осторожно щупает затылок. — Этот мир очень уязвим. Люди уязвимы. Мы должны сказать что у них нет повода терять надежду.
Последнее слово заставляет меня поморщиться.
В палату заходит мистер Тейт со стопкой одежды:
3/4 Как вы просили, сэр. — Он вручает ее мэру.
3/4 Переодеваешься в чистое? — спрашиваю я.
3/4 И ты тоже, — кивает мэр, отдавая мне половину стопки. — Нельзя же выходить к людям в обугленных хряпках.
Я опускаю глаза на свою одежду — то, что от нее осталось, после того как госпожа Лоусон счистила опаленные куски с моей кожи.
— Одевайся, Тодд, — говорит мэр. — Сразу почувствуешь себя лучше.
(и этот гул…)
(радостный…)
(от него и мне становится легче)
Я начинаю переодеваться.
[Виола]
3/4 Вот. — Мы с Брэдли в рубке, он показывает мне запись с зондов. — Симона стоит ближе к Тодду, но зато мэр стоит ближе к краю помоста.
Он включает замедленное воспроизведение и нажимает паузу в тот момент, когда госпожа Койл должна нажать кнопку. Симона все еще бежит к ней, а Уилф уже прыгает с помоста.
Тодд тянется к мэру.
3/4 Ему некогда было даже подумать, — со слезами в голосе выдавливает Брэдли. — А уж тем более выбрать.
3/4 Он потянулся к мэру. Ему и не надо было думать.
На наших глазах снова происходит взрыв. Эту же картинку видели люди на холме — и бог знает, что они теперь думают.
Мэр снова спасен.
А Симона — нет.
Шум у Брэдли такой грустный, такой раздавленный что смотреть больно.
— Ты говорила, — произносит он, закрывая глаза. — что на этой планете если кому и можно доверять, так это Тодду. Твои слова, Виола. И всякий раз ты оказывалась права.
— А в этот раз — нет. — Потому что в Шуме Брэдли я вижу, что он думает на самом деле. — Ты тоже его винишь.
Он прячет глаза, но по Шуму видно, как он борется со своими мыслями.
— Тодд искренне убивается. У него же на лице написано, видишь?
— Да, но не в Шуме. Мы больше не слышим его Шума. Не слышим правды.
— Ты с ним разговаривала?
Я только поднимаю глаза на экран, на огонь и хаос, воцарившиеся на площади после самоубийства госпожи Койл.
— Зачем она это сделала?! — вопрошаю я. Чересчур громко, пытаясь заполнить дыру в форме Симоны, которая теперь зияет в мире. — Зачем, когда мир уже был у нас в руках?!
— Быть может, — с грустью отвечает Брэдли, — она хотела убрать себя и мэра из уравнения, чтобы люди этой планеты объединились вокруг тебя.
— Я не хочу брать на себя такую ответственность. Я этого не просила.
— Но ты могла бы. И ты бы все сделала правильно.
— Откуда ты знаешь? Даже я этого не знаю! Ты говорил, что на войне нельзя сводить личных счетов, но только этим и занималась. Не ударь я тогда по спэкла, нас бы вообще тут не было! А Симона бы…
3/4 Послушай, — останавливает меня Брэдли, видя, что только еще больше расстраиваюсь, — мне нужно связаться с караваном и сказать им. что случилось. — Его Шум перекручивает от горя. — Сказать, что мы ее потеряли.
Я киваю, глаза мокнут еще сильней.
3/4 А ты… поговори со своим другом. — Брэдли приподнимает мой подбородок. — И если его надо спасать, спаси. Разве не это вы все время делаете друг для друга?
Я роняю еще несколько слез, но потом киваю:
3/4 Да. Снова и снова.
Он крепко обнимает меня напоследок, и я ухожу из рубки, чтобы он мог связаться с караваном. Я медленно плетусь по коридору к палате, сердце разрывается пополам. Не могу поверить, что Симона умерла. И госпожа Койл тоже.