Война и антивойна
Шрифт:
Олег Калугин был главным советским шпионом в Вашингтоне в самые горячие годы холодной войны. Когда-то давно он «вел» Джона Энтони Уокера, американского морского офицера, который продал тайные коды США; сидел на Шестнадцатой улице в советском посольстве, читая документы, украденные из сверхсекретного Агентства национальной безопасности. Позже он навещал Кима Филби, одного из супершпионов века. Сейчас Калугин, когда-то самый молодой генерал КГБ, появляется на Си — эн — эн, встречается с высшими должностными лицами ЦРУ и ФБР и вспоминает, осмысливая, свою карьеру.
Несколько часов подряд мы обсуждаем возможность (кажущуюся Калугину маловероятной), что некоторые советские шпионы и сети в различных
Калугин красноречиво критикует разведку в том виде, в котором она велась во времена холодной войны. И еще более критичен к тому, что видит сегодня — особенно к решению Российского правительства создать «Академию государственной безопасности», где новое поколение будет обучаться «тем же старым подходам и тем же дисциплинам», что и в дни КГБ. Некоторые его бывшие коллеги возмущены его публичной критикой шпионского ведомства, которому он когда-то служил. Но Калугин — живой символ тех примечательных перемен, что затронули дело шпионажа во всем мире.
Среди институтов «национальной безопасности» ни один так не нуждается в глубокой реструктуризации и реконцептуализации, как внешняя разведка. Разведка, как мы уже знаем, есть существенный компонент любой военной стратегии знания. Но Третья волна формирует новый облик войны, и разведка либо тоже должна принять соответствующий Третьей волне вид, отражающий новую роль информации, связи и знания в обществе, либо стать дорогим, ненужным и опасным заблуждением.
Проститутки и спортивные машины
Вашингтон гудит голосами, требующими сокращения или вообще полного уничтожения шпионских ведомств Америки. Но, как и вообще с затратами на оборону, большинство требований по поводу радикальных сокращений — это результат мимолетной политической конъюнктуры, а не какой-либо глобальной стратегии или реконцептуализации разведки как таковой.
Всегда влиятельная «Нью — Йорк тайме» призывает к отключению спутников, отслеживающих телефонные звонки и телеметрию ракет; восхваляет тот факт, что в ЦРУ только девять аналитиков занимаются Российскими вооруженными силами (а не 125, как раньше), и полагает, что Иран требует наблюдения, но между делом замечает, что остальной мир «вполне под контролем».
Такая небрежная уверенность кажется несколько неуместной, если учесть, что бывшая советская военная машина все еще распоряжается тысячами как стратегических, так и тактических ядерных ракет, страна остается потенциально взрывоопасной, а сорвавшиеся с цепи представители прежней военщины могут сыграть революционную роль в определении будущего. Добровольная глухота вряд ли разумна в мире, где ракеты и боеголовки расползаются достаточно быстро. Если говорить о потенциале создания глобальной нестабильности, то Иран — не единственная страна, которая «требует наблюдения». Да и «остальной мир» не «вполне под контролем», как ясно из страниц той же «Тайме».
Еще с семидесятых годов было общепризнано, что Ким Ир Сен, коммунистический диктатор Северной Кореи, готовит своего сына Ким Чен Ира к наследованию своего поста. Но об этом сыне не было известно почти ничего, кроме того, что он любит импортные машины и шведских проституток. В марте 1993 года «Тайме» сообщила, что «ЦРУ, очевидно, только недавно обнаружило, что у него двое детей — для правительств с династической традицией факт весьма важный». Когда у западной разведки столько времени уходит на обнаружение столь важного политического факта — это не свидетельствует о «полном контроле».
Проблема ДжМ
В
Подобные организации в разведке сегодня устарели не меньше, чем в экономике. В точности как «Дженерал моторз» или ИБМ, главные разведки мира преодолевают сегодня кризис идентичности, отчаянно стараясь понять, где они ошиблись и чем же они все-таки занимаются. Подобно корпоративным динозаврам, разведки вынуждены задаться вопросом о своей цели — и о своем рынке.
К счастью, как и в теории менеджмента быстро меняющегося делового мира, новое поколение радикальных критиков намерено не уничтожать разведку, но переформулировать ее в терминах Третьей волны.
Само понятие «национальная безопасность», которой подобные учреждения должны служить, расширяется, охватывая не только военную область, но экономику, дипломатию и даже экологию. Бывший член Совета национальной безопасности США Джон Л. Пе — терсон утверждает, что для предупреждения беды до того, как она разразится, США должны направить свою разведку и военную мощь на решение таких мировых проблем, как голод, стихийные бедствия и загрязнение среды, из-за которых отчаявшееся население может броситься в кровавый конфликт. Это потребует разведки более сильной, а не более слабой, но разведки иного типа. И опять-таки здесь поражают параллели с бизнесом. Таким образом, говорит Петерсон, «по мере расширения и сдвига рынков безопасности для покрытия их новых сегментов потребуются новые «продукты». Говоря точно как специалист по маркетингу, Эндрю Шепард, ведущий аналитик и один из руководителей ЦРУ, призывает работников разведки сделать выдачу продукта менее массовой: «Чтобы подогнать раз — ведработу под интересы конкретного потребителя, мы должны иметь возможность каждому из основных клиентов показывать различные презентации. А окончательную сборку и доставку разведработы клиенту мы видим как «пункт продажи».
Повторяя новое мышление индустриального менеджмента Третьей волны, другие передовые мыслители разведки говорят о том, что следует «прислушиваться к покупателям», исключать «среднее звено управления», вести децентрализацию, снижение затрат и дебюрократизацию. Анджело Кодвилла из Гуверовского института в Беркли полагает, что «каждое подразделение правительства должно собирать и анализировать те секреты, которые ему нужны». Роль ЦРУ, утверждает он, должна быть сведена к роли клиринг — хауза. Кодвилла призывает США уволить тысячи шпионов и агентов, живущих под крышами посольств и притворяющихся дипломатами, которые собирают информацию, вполне доступную любому информированному бизнесмену, журналисту или военному разведчику. Десять процентов шпионов, работающих под крышей дипломатов, от которых есть польза, раскидать по конкретным министерствам, например, обороны или финансов.
Существенно больше следует использовать сотрудников — информаторов, работающих в деловых и профессиональных кругах изучаемых стран. Если нужны будут операции под прикрытием — то есть такие, где участие может быть опровергнуто, — их должны проводить военные или иные ведомства, но не разведка.
Более того, Кодвилла утверждает, что технические средства сбора разведданных, в том числе некоторые спутниковые системы, работают без разбора, как «электронные пылесосы», собирая вместе с зерном слишком много половы. Они, как и военное оружие, должны быть сделаны высокоточными.