Война и люди
Шрифт:
Майора В. И. Андреева, помощника начальника связи корпуса, генерал Бондарев немедленно отправил на машине в район, где, по его сведениям, находилась 68-я дивизия. Андреев вернулся часа через три. Соединения он не нашел и сообщил:
— Коростышев занят противником, возможен его выход по шоссе к Кочурово.
Это известие прямо-таки ошеломило командира корпуса.
— Да ты что? Ты там был? — Генерал в первый раз не поверил своему офицеру. Дело в том, что корпус согласно ранее данной директиве выдвигался западнее этих населенных пунктов и должен был сосредоточиться в
— Сам видел танки с крестами, — подтвердил майор.
В течение следующего часа стали поступать самые противоречивые сведения. Мы тогда не могли и предполагать, какие большие силы бросило гитлеровское командование в этом направлении, пытаясь ликвидировать наш плацдарм на правом берегу Днепра, вновь захватить Киев, зазимовать на Днепре, держать здесь оборону.
Командир корпуса терялся в догадках.
— Поезжай, Никита Степанович, посмотри, что там творится. Если 68-ю дивизию найдешь, укажи ей рубеж обороны, а я пока наших подтяну, — сказал мне Бондарев.
...Гриша Микляев вывел машину на шоссе Киев — Житомир. Оно было забито людьми. Особенно много каких-то тыловых обозов. Все это двигалось на восток. Мы не доехали до Кочурова километров десять. Вижу, дорога запружена беженцами, говорят черт знает что, называют такое количество немецких танков, что диву даешься.
— У страха глаза велики, проскочим вперед — сами посмотрим, — сказал я Микляеву.
Вскоре остановили одного солдата. Он с группой легкораненых шел в тыл. Я спросил, где противник, почему отходят?
— Говорят, Житомир сдали. Я из госпиталя людей вывожу...
Я даже махнул рукой от досады: чертов болтун — и решил двигаться дальше. Подъехали к реке, недалеко от Кочурова. Отчетливо стала слышна ружейно-пулеметная стрельба. На мосту саперы готовят взрыв. А на той стороне — пробка на дороге: машины, пушки, все забито. Люди бросают технику, бегут к мосту, видя, что саперы вот-вот поднимут его на воздух. Принял решение повременить со взрывом. Надо было пропустить технику, попытаться создать хоть какую-то оборону на этом берегу. Заскочил на мост.
— Кто здесь старший? Почему мешаете переправлять технику?
Офицер-сапер объяснил, что получил приказ немедленно взорвать все мосты в Кочурове. Я приказал повременить со взрывом. По мосту пошли автомашины, пушки, повозки. Переправившуюся артиллерию поставили на прямую наводку. Не преувеличивая, скажу, что в оборону встало не менее ста пушек. А через час показались две группы танков противника. Одна шла из леса по шоссе, другая с юга — из колхоза имени Калинина. Двигались осторожно, обстреливали из пулеметов кусты, ложбины, овраги. Наши артиллеристы открыли по ним огонь. Не вступая в бой, немецкие танки повернули обратно в лес.
— Хороши бы мы были, взорвав мост! — заметил мой шофер Гриша.
Вернулся на командный пункт корпуса, когда стемнело, доложил обстановку. Рассказал Бондареву о танках и высказал предположение, что, по-видимому, к нам в тыл прорвались отдельные механизированные подразделения противника.
— Вряд ли, дело серьезнее, — заметил командир.
Мы, конечно, не могли и предполагать, что несколько дней назад Гитлер, прилетев в район Житомира, лично поставил задачу отборным эсэсовским дивизиям: взять Киев...
— Ну, а у нас положение такое, — продолжал Андрей Леонтьевич. — По реке Сдвиж заняла оборону двести одиннадцатая. Но что у них там творится, ума не приложу. Полки дерутся на своих рубежах, а штаб молчит. Махлиновского уже несколько часов разыскиваем. Ты и начальник штаба корпуса полковник Шуба должны выехать в эту дивизию и разобраться, что там происходит.
Через несколько минут мы с группой оперативных работников штаба корпуса выехали в 211-ю дивизию.
Оказалось, что накануне ночью к деревне Водотый, где расположился штаб дивизии, прорвалась группа немецких танков. Немцы, открыв внезапную и беспорядочную стрельбу из танков, не столько нанесли урон штабу, сколько наделали шуму.
Когда мы прибыли, дивизия под давлением танков противника отошла на новый рубеж. С бугра, где расположился НП одного из полков, я видел, как батальон отбивал атаку. Танки гитлеровцев с ходу прошли первые траншеи, вернулись, начали утюжить окопы. Вижу, загорелась одна, вторая машина. Встал еще один танк. Это наши солдаты гранатами и из противотанковых ружей били немецкие бронированные машины. А как только поднимались гитлеровские автоматчики, их встречал ливень пулеметного и ружейного огня .Так и не смогли фашисты прорвать оборону батальона.
В полках этой дивизии мы пробыли более суток. Организовали работу штаба. Я помогал начподиву полковнику Кутузову наладить партполитработу в этой сложной, быстро меняющейся обстановке. Бондарев внимательно выслушал наше сообщение о дивизии, отметил на карте расположение полков, расспросил о командовании дивизии и полков, отдал приказание помочь дивизии артиллерией.
24 ноября в районе Черняхов и Брусилов разгорелись тяжелые и ожесточенные бои за Киев. Наши войска отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника. Немцы, сосредоточив на узком участке фронта большое количество танков, не считаясь с огромными потерями, пытались во что бы то ни стало овладеть здесь шоссейной дорогой Житомир — Киев. Наши боевые порядки непрерывно бомбила авиация.
В обращении Военный совет фронта писал:
«Мы — солдаты. Мы не закрываем глаза на предстоящие трудности... Будем же стойки, боевые друзья! Мы победили в историческом сражении у Прохоровки и Понырей. Мы нанесли фашистскому зверю тягчайшие раны в боях за Левобережье Украины. Мы свернем немцу шею в битве на Правобережье. Победа зависит от нас, от нашего натиска, нашей храбрости и стойкости, нашего боевого мастерства».
В эти дни корпусу пришлось трудно. Тылы отстали, артиллерии мало. А главное — мы не успели пополнить от Кочурова. Отчетливо стала слышна ружейно-пулеметная стрельба. На мосту саперы готовят взрыв. А на той стороне — пробка на дороге: машины, пушки, все забито. Люди бросают технику, бегут к мосту, видя, что саперы вот-вот поднимут его на воздух. Принял решение повременить со взрывом. Надо было пропустить технику, попытаться создать хоть какую-то оборону на этом берегу. Заскочил на мост.