Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
— Какие же доказательства тебя устроят, господин проконсул? — развёл руками маг. — Магические практики ты назовёшь обманными иллюзиями, ярмарочным надувательством. Как мне тебя убедить?..
— Я пошутил, — вдруг хищно рассмеялся Клавдий. — Ты убедил меня, маг. Ты прав. Император счёл нужным поведать мне именно то, о чем ты говорил… без кое-каких подробностей, разумеется. Нерг сказал тебе правду. Впрочем, как и я.
— Всебесцветные могли заниматься чем угодно. В том числе и «усовершенствованием человека», да простит мне Спаситель сие кощунство, — кивнул чародей Угуса. — Ты, конечно, удивил меня, проконсул. И… Радуга в моём лице
— А почему именно я? — вдруг, словно спохватившись, забеспокоился Клавдий. — Что скажет нобилитет? Бароны? Граф Тарвус, наконец? У него тоже немалые силы. И он — престолоблюститель. У него ведь четыре легиона, — напомнил проконсул. — Третий, Пятый, Десятый и Двенадцатый. Далеко не самые худшие. Из старых, бывалых, видавших виды. Там не новобранцы, как в Двадцать первом и Двадцать втором — их, кстати, графу хватило ума оставить против семандрийцев. Поэтому, если начнётся междоусобица…
— Граф Тарвус, — скривился чародей, — такой же точно самонадеянный болван, уверенный в собственной непогрешимости, как и покойный Брагга, да ниспошлёт им Спаситель посмертный покой.
— Что?! — не удержался Клавдий.
— Именно то, что ты услыхал, досточтимый и доблестный проконсул. Никакой междоусобицы не начнётся. Потому что её некому начинать. Мы приняли соответствующие меры предосторожности, — усмехнулся волшебник. — Радуга поняла и осознала свою ошибку. Мы ставили не на тех. Баронство выродилось. Мы использовали его, как меньшее зло против зла — для нас! — большего; но теперь на троне пора появиться совершенно новой династии. И чем скорее, тем лучше. Последнею жертвой мы закроем Разлом, и обновлённая Империя под мудрым правлением Клавдия Септия Варрона Первого двинется светлой дорогой к счастью и процветанию!
— К счастью и процветанию, гм, — промычал проконсул, отворачиваясь. — Так что же с Тарвусом? Легионы — опора Империи. Без них она — просто скопище городков и деревенек. И, если граф Тарвус…
— Пусть господина проконсула это не заботит, — ядовито улыбнулся чародей. — Графа больше нет. Им занялась Серая Лига и благополучно завершила дело. Не стоит волноваться: всё будет свалено на проклятых баронов, легионеры пойдут за тобой, доблестный Клавдий. Они тебе верят. Ты такой же, как и они сами. Ты сам пробил себе дорогу, честно тянул воинскую лямку, и на скулах у тебя — мозоли от шлемных боковин. Кто ближе простому центуриону — ты или благородный граф Тарвус, носивший шелка и евший с золотой посуды? Ответ однозначен. Клавдий некоторое время молчал, впервые опустив голову и пряча глаза.
— Покажи мне голову Тарвуса, — хрипло проговорил проконсул. — Я готов согласиться, но — покажи мне её!
— Нет ничего проще, — с показной учтивостью поклонился чародей. — Мы знали, что ты, доблестный, попросишь этого доказательства.
Он вновь распахнул плащ жестом дешёвого балаганного фокусника. Губы растянулись в злой ухмылке, обнажив не по годам красивые, ровные и белые зубы.
— Достославный проконсул благоволит взглянуть сюда.
Жесткие сухие пальцы ловко распустили завязки на плотном мешке из грубой бычьей кожи. Потянуло холодом.
— Пришлось заморозить, чтобы не стухла по дороге, — деловито пояснил чародей, пошире раскрывая горловину.
Клавдий сжал зубы и взглянул.
— Ну что, надеюсь, это развеет сомнения доблестного?
— Развеет, — процедил проконсул,
— Достаточно? Можно убирать? — с ехидцей поинтересовался чародей.
— Убирай, — равнодушно ответил Клавдий. — Падалью не интересуюсь, не стервятник. Убили и убили, что теперь говорить? А легионы графа, что с ними?
— Легионы встали, но ненадолго, — пожал плечами маг. — Командование принял первый легат Тертуллий Крисп. Особым умом не отличается, всецело предан мельинскому мяснику.
— Третий легион… да, легат он решительный и мешкать не станет.
— Станет-станет, — ухмыльнулся волшебник. — Пример его светлости не мог не отрезвить остальных. Мы пощадили легионных начальников, потому что армия понадобится вам, мой будущий повелитель. Сноситься ни с кем он не сможет, потому что почтовые голуби также уничтожены. Бедные птички, пропали ни за что, — он преувеличенно-горестно закатил глаза. — В общем, достославный проконсул, восточная армия Империи теперь официально под твоей командой. Тарвуса больше нет, а Тертуллий, при всём к нему уважении, лишь первый легат, даже не консул. Он обязан подчиняться твоим распоряжениям. Отправь их ему, не мешкая, вот мой совет.
— Благодарю, — сухо кивнул Клавдий. — Сам уж как-нибудь разберусь. Ответь мне лучше, что всё-таки делать с баронским мятежом?
— А ничего, — пожал плечами чародей Угуса. — Немного вольностей, немного снижения податей, какой-нибудь пышный, но ничего не решающий Совет Благородных при императорском троне — и все довольны, все счастливы. Не сомневайся, за Браггу мстить не станут. У него хватало врагов и завистников, уж тут ты можешь мне поверить.
— Верю, — легко согласился проконсул. — В этом — верю сразу.
— А в чём же не веришь?!
— Да во всём верю, теперь — во всём, — отмахнулся Клавдий. — Просто… думаю, как сделать так, чтобы не пролилось ещё больше крови, то есть сверх совершенно необходимого.
— А я посоветую как, — воодушевился жёлтый маг. — Как я уже сказал, мы немедля отправим гонцов к бывшим легионам Тарвуса, да будет покоен его вечный сон. — Твои силы, господин проконсул, останавливаются. Бароны не двинутся из Мельина, это Радуга тебе обещает твёрдо и нерушимо. Ты ждёшь бывшего правителя. Захватываешь его в плен — с нашей помощью, разумеется, и так, чтобы не видели простые легионеры. Для всех Император доблестно сгинет в бою с тварями Разлома. Тварей мы обеспечим, при помощи Нерга Радуга научилась на время приоткрывать им дорогу — так что на проконсула Клавдия Септия Варрона не падёт даже и тень подозрения. Верховный правитель погиб, престолоблюститель Тарвус — тоже; что делать честному легионеру? Только одно — принять командование. Даже для последнего обозника это покажется совершенно естественным.
— Твоя правда, — Клавдий развёл руками, соглашаясь. — Согласен, маг.
— Тогда, — с ловкостью заправского фокусника волшебник извлёк из-под плаща плоский отполированный ящичек — в таких мельинские богатеи держали письменные приборы для дороги. — Тогда ты не станешь возражать, чтобы мы скрепили наш договор, по древнему обычаю, кровью?
— В уме ль ты, волшебник? — искренне удивился проконсул. — Кто ж в таком на свитке клянётся? Если ты мне веришь, так верь до конца. А не веришь — то чего пергаменты подсовываешь?