Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
Что-то всё ж изменилось там, в неведомой бездне. Изменились и те двое, что вобрали в себя пламень взорванного кристалла.
Рука Императора кровила по-прежнему, раны не закрывались, но бессилие ушло, он казался совершенно здоровым, не вылезал из седла; Сежес, напротив, пришлось нести, волшебницу гнуло и ломало, она горела в лихорадке, щёки ввалились, глаза запали. Но в редкие минуты облегчения, когда Сежес удавалось сесть, и взор чародейки прояснялся — она творила поистине необычайные вещи.
— Заклятья сами строятся, — говорила она Сеамни,
— Но цена, цена ведь тоже высока, — мягко заметила бывшая Видящая.
— Высока, — со вздохом призналась волшебница. — Моя кровь теперь, как и у нашего повелителя, — одна сплошная магия. И исток всего моего чародейства — во мне, а раньше-то был — вовне. Вот и прикидываю, Сеамни, считаю, на что же меня хватит…
— На многое тебя хватит, — Император откинул полог шатра, прежним стремительно-мягким движением шагнул внутрь (Кер-Тинор — как всегда, тенью, следом); и Дану почувствовала, как сладко сжимается ни о чём не желающее знать сердце. — Хватит охать и причитать. Завтра достигнем взморья. На корабли — и обратно, домой.
— Есть ли он ещё, дом-то? — вздохнула волшебница, откидываясь на подушки.
— Клавдий доносит, что есть, — Император показал всем свиток. — Бароны, как и следовало ожидать, перессорились. Наследник Брагги так и не выбран, о новой коронации и речи не идёт. Однако не пришло вестей от Тарвуса, и Клавдий о нем тоже ничего не сообщает. Странно, не похоже на проконсула. Отправил ему голубя со строгим наказом узнать, что с графом, и идти к нему на соединение.
— На Клавдия Варрона и впрямь непохоже, — забеспокоилась чародейка. — Вот уж кто предусмотрителен, так это он.
Император молча кивнул.
Проконсул Клавдий никогда не совершал ничего непредвиденного. Не допускал детских ошибок. Свой маневр он знал досконально, с дотошной въедливостью добиваясь того же от младших, новоиспечённых легатов. И умолчать в донесении о Тарвусе? Не предпринять ничего, чтобы две армии соединились? Ведь тогда у графа и проконсула окажется более чем внушительное войско: девять легионов, из которых лишь один — Пятнадцатый — нового формирования. Остальные — бывалые, закалённые ветераны. С такой силой, собранной наконец в один кулак, можно сломать хребет баронскому мятежу; а если присоединятся Серебряные Латы и гномий хирд…
Поэтому Конгрегация и вертящая ею часть Радуги, если только их не поразила внезапная и неизлечимая тупость, просто обязаны попытаться разбить имперские легионы по отдельности, пока Тарвус и Клавдий не соединились. Почему они не покидают Мельин? Грызутся из-за престола? Но кому нужен престол без верных легионов?..
Что-то не так в Мельине. Не из-за козлоногих, Разлома, или прочих трансцендентных бед, одолевать кои положено великой магией и могущественными артефактами. Похоже, начинаются банальные интриги и политика.
— Сежес, надёжно ли защищены наши голуби? Их можно перехватить?
Волшебница
— Я старалась, повелитель. Очень старалась. Но всякое подобное заклятье без поддержки, без подпитывания силой мало-помалу выветривается, развеивается. Поэтому я бы не исключила… не отвергала ничего. Среди мятежников хватает опытных магов, магистров, занимавших высокое положение, членов Капитулата. Они мало в чём уступают мне… вернее, уступали, — поправилась она. — Я допускаю, мой Император, что наша переписка с Клавдием могла оказаться… предметом чужого интереса. Но тогда мы едва ли получили бы вообще хоть одно донесение. Голубя пришлось бы просто убить; свитки все нумерованы, ни один не исчез.
— И тем не менее это возможно, — нахмурился Император. — Может, Клавдий боится как раз магической перлюстрации?
— Мой повелитель полагает, что господин проконсул не доверяет пергаменту всего?
— Думаю, да, — кивнул правитель Мельина. — Не доверяет, но не только. Он не мог «забыть» о Тарвусе. Никогда и ни за что.
— А сам граф? — осторожно спросила Сеамни. — Если его ничто не задержало, то уже пора бы добраться почти до Мельина.
— Вот именно. Голуби вполне могли долететь.
— Ну не верит же повелитель, что бароны собрались, покинули Мельин и дали графу бой, да ещё и одержали победу? — не выдержала Сежес. — Их армия не покидала столицу, это мы знаем точно!
— Есть ещё Серая Лига, вернее, её ошмётки, — Император был мрачен. — Известно, что они в союзе с Конгрегацией, на призыв Клавдия так и не пришло ответа. Едва ли граф мог проиграть сражение в открытом поле, но вот если к нему подослали убийц…
Воцарилось молчание. В самом деле, почему?
— Тогда Лига может и сюда пожаловать, — Сежес выразительно взглянула на Кер-Тинора.
Обычно бесстрастный Вольный на сей раз позволил себе презрительно усмехнуться.
— Пусть приходят. За очередной взбучкой.
…Взлетали голуби. К проконсулу Клавдию и графу Тарвусу. К командирам расположенных на побережье Четвёртого, Восьмого и Тринадцатого легионов. К выборным управителям крупных городов вдоль взморья, где ещё не успела порезвиться пиратская вольница. Император слишком хорошо знал, какой ценой куплена эта «передышка».
Клавдий исправно доносил о себе, а вот вестей от графа Тарвуса так и не поступило. Не вернулись и посланные голуби.
…Правитель Мельина не мог спать. Почти не мог есть. Вокруг вольготно разлёгся океанский простор, корабли шли на восток, огибая край Разлома, — море здесь испуганно отступило, из-под земли поднялись вздыбившиеся пласты, отрезав стихии дорогу в глубь бездны, а перед глазами Императора вновь и вновь вставала та же картина: стайка детей, сбившихся вместе, отчаяние и ужас в широко раскрытых глазёнках, кто-то безудержно плачет, кто-то, глотая слезы, сам пытается утешать других, мол, это не так уж больно и быстро кончится, и все они отправятся прямо к Спасителю, где их встретят мама с папой.