Война меча и сковородки
Шрифт:
Глава 12 (окончание)
Вечером хозяйская мыльня была хорошо протоплена, и Эмер явилась за выигрышем. Она ждала каких угодно хитростей со стороны мужа, но слуги пропустили ее без оговорок, и сам Годрик уже сидел на скамейке, стягивая сапоги.
– Ты только помогаешь, - возвестил он, когда Эмер переступила порог.
– Подаешь скребок, простыню и стоишь на расстоянии пяти шагов.
– Какой пугливый, - Эмер надула губы, но послушно встала в сторонке.
Вокруг плавали клубы пара, поднимавшиеся от дубовой бочки, в которую слуги бросили оловянные плашки, нагретые на жаровне. Сквозь пар Годрик виделся, как медведь-оборотень - большой, широкоплечий, с вьющимися от влаги волосами. Искусно выкованная огромная ванна уже была наполнена горячей водой, и на поверхности плавали розовые лепестки.
– А кто помогал тебе мыться до меня?
– спросила Эмер невинно, пробуя воду кончиками пальцев. Больше всего она боялась услышать про миловидных служанок, до которых были так охочи благородные господа
– Вообще-то, до тебя я предпочитал мыться в одиночестве, - сказал Годрик.
– Ну конечно...
– пробормотала Эмер под нос и подошла к столу, на котором оставили корзину с порошком мыльного корня, притирания и масла, пучки душистых трав и кувшин с охлажденной водой и подогретым вином со специями.
– Мой оруженосец отлучился по делам, - сказал Годрик.
Хотя жена не требовала объяснений, он почувствовал необходимость высказаться:
– Обычно мне прислуживал он.
– Вот и отлично, - подхватила Эмер, несказанно довольная, что обошлось без служанок. Кто знает, может, Годрик и врал, только ей очень хотелось верить в эту ложь, и она безоговорочно поверила. Но дело затевалось не для того, чтобы проверять, целомудренным ли было поведение супруга до свадьбы, и Эмер перешла в наступление.
– Раздевайся, - приказала она, наливая в высокий серебряный бокал вина и салютуя им.
– Хочу получить обещанное.
Годрик медлил, и было понятно, что платить выигрыш ему не по душе.
– Или хочешь, чтобы я помогла тебе раздеться?
– мурлыкнула Эмер, любуясь, как играют блики свечей на поверхности бокала.
– Упаси яркое пламя!
– сразу же ответил муж.
Он стянул котту и бросил её на пол, стараясь не смотреть на жену. А Эмер смотрела. Смотрела поверх бокала, прижавшись губами к серебряному краю и забыв отпить. Вот на пол полетела рубашка, а Годрик взялся за поясной ремень, готовясь спустить штаны.
– Даже глаза не опустишь?
– изумился он.
– Поистине, ты - самая бесстыдная женщина, какую я только видел.
– Что же постыдного может быть в человеческом теле?
– спросила Эмер.
– Такими нас создало небо, и мы - не худшие его творения.
Философское изречение заставило Годрика задуматься.
– Может, ты и права, - сказал он, наконец, и распустил вязки на брэйлах.
Серебряный кубок дрогнул в руке, Эмер так и не отвернулась, только сердце застучало быстро-быстро.
Всё же, её муж - самый красивый мужчина на свете. Наконец-то она смогла налюбоваться его красотой в полной мере - сильными ровными ногами, узкими бедрами и ягодицами, крепкими, как орешек. Мускулы так и играли под кожей, и несколько шрамов на руках и груди намекали на героическое прошлое. Воображение Эмер сразу нарисовало картины боевых сражений, рыцарских турниров, в которых участвовал Годрик, и душа ее застонала от близости счастья и от его недосягаемости. Хотя, дело сдвинулось с мертвой точки. Сегодня он разделся перед ней, а завтра согласиться и на кое-что другое...
Годрик под конец прикинулся скромницей и в последний момент закрыл рукой то, что так притягивало взгляд Эмер. Девушке оставалось только разочарованно вздохнуть. Зато она заметила красное пятнышко в паху, слева. Тонкое и изогнутое, как распластавшаяся в полете птица, оно наполовину пряталось в тёмной поросли пониже живота. В первое мгновение в груди Эмер всё сжалось от страха - неужели, метка мятежников?! Но почти сразу она поняла, что ошиблась - это был не тайный знак, а всего лишь родимое пятно.
Муж забрался в ванну и блаженно вытянулся. Медная купель пришлась ему как раз по росту, как будто ковалась специально для него.
– Красивая вещь, - заметила Эмер, указывая на ванну. Ее прямо распирало от радости, что Годрик не причастен к заговору, и что она утрет нос заносчивому епископу, и заживет теперь без оглядки на тайного лорда.
– Я сам ее сделал, - похвалился Годрик, но заметил, как блестят глаза жены, и предостерегающе ткнул указательным пальцем.
– Ты стоишь там, поняла? И нечего смотреть на меня, как на кусок орехового пирога. Все равно не съесть.
– А я бы не отказалась от такого сладкого кусочка, - сказала Эмер невинно.
– Не по зубам, - отрезал он.
– Фу, как грубо.
Но она так и не смогла заставить себя поменьше глазеть на купающегося мужа. Сквозь воду его тело виделось смутно. Эмер втайне подосадовала этому.
Несколько томительных минут в мыльне стояла тишина, нарушаемая только плеском воды и шипением углей в жаровне.
– Как ты на меня смотришь, - сказал вдруг Годрик, и девушка испуганно вскинула голову, застигнутая врасплох.
– Я тебе и вправду настолько нравлюсь?
– Ничуть, - торопливо ответила Эмер, облизывая пересохшие губы.
Годрик заметил это и понимающе улыбнулся.
– Ну подойди, - разрешил он, - рассмотри меня поближе.
– Ты приглашаешь?
– отшутилась она, а сердце сладко ёкнуло.
– Подойди, - сказал Годрик низким, волнующим голосом.
Эмер сделала бочком два шага, не зная, как себя вести и чего ожидать от мужа. Но он не двигался, положив руки на борта ванной.
– Ты странная, - сказал он, склонив голову к плечу, - когда я запрещаю подходить - рвешься вперед, а стоило разрешить - тут же испугалась.