Война на море. 1939-1945
Шрифт:
Машины «Шарнхорста» оказались поврежденными сильнее, чем сначала думали; он долго еще не мог выйти в море. Поэтому «Бисмарк» не имел оснований рассчитывать на какую-либо помощь из Бреста. Следовало также считаться с тем, что воздушные налеты на Брест усилятся по мере приближения сроков окончания ремонта обоих линейных крейсеров. Сохранить этот срок в тайне было почти невозможно, не говоря уже о выходе кораблей из дока.
На родине тоже не все шло гладко. Выход в море пришлось отложить почти на месяц, так как 23 апреля «Принц Ойген» наскочил на магнитную мину. Повреждения были невелики, но этот случай оказал большое влияние на последующие события. В высоких широтах в конце мая совсем не бывает ночи — только короткие сумерки, в апреле же, во время новолуния, на несколько часов наступает полный мрак.
– 18 мая оба корабля вышли из Готенхафена, прошли через Большой Бельт на север, о чем сразу же узнали британские шпионы,
Когда на следующий день британская разведка донесла, что Корс-фьорд опустел, Тови приказал двум тяжелым крейсерам находиться в Датском проливе, а трем легким — в проходе к югу от Исландии. Одновременно он распорядился об усилении воздушной разведки, деятельность которой сильно затрудняли метеорологические условия; вечером 22-го он и сам взял курс на запад с кораблями "Кинг Джордж V" и "Викториес", а также легкими силами. На утро "Рипалс" и три эсминца присоединились к соединению, которое направилось в район юго-западнее Исландии, откуда могло перехватить противника, пройдет ли он севернее или южнее острова. Группа "Худа" преграждала путь через Датский пролив. По человеческому разумению, противник должен был быть перехвачен, если он только появится.
Он действительно появился вечером 23 мая 1941 г. в Датском проливе, используя узкую полосу открытой воды и хорошей видимости между ледяными полями на севере и туманом и минными заграждениями на юге. Тяжелый крейсер \163 — Схема 6\ «Суффольк», оборудованный современным радаром, искусно используя туман, следовал за немецким отрядом и, не отрываясь от него, непрерывно посылал соответствующие радиосигналы. Вице-адмирал Холланд лег тогда на такой курс, который вскоре после рассвета должен был привести его к соприкосновению с противником. 24 мая в 5.35 утра оба германских корабля были замечены при тихой погоде и хорошей видимости впереди с наветренной стороны. «Худ» и «Принс оф Уэлс» пошли на сближение, развив максимальную скорость, чтобы быстрее с ними сблизиться на дистанцию выстрела. В 5.52 обе стороны одновременно открыли огонь с дистанции 22,7 км. Германские корабли взяли под обстрел «Худа», в который сразу же попало несколько снарядов; сам «Худ» вел огонь, очевидно, по «Принцу Ойгену», а «Принс оф Уэлс» — по «Бисмарку». Уже через одну минуту на верхней палубе «Худа» возник пожар, через три минуты попал снаряд и в «Бисмарк», затем на пятой минуте после чудовищного взрыва «Худ» разломился, пораженный залпом «Бисмарка». После этого немцы сосредоточили свой огонь на «Принс оф Уэлсе», в который за короткий промежуток времени попало четыре 38-см и три 20,3-см снаряда. Они произвели большие разрушения, но те два снаряда, которые проникли глубоко внутрь корабля, не разорвались. «Принс оф Уэлс» смог выйти из боя, «Бисмарк» его не преследовал. В последний попало два снаряда; корабль не утратил боеспособности, но через бортовую пробоину в носовой части началась утечка нефти, и корабль оставлял за собой на воде широкий след.
Адмирал Лютьенс, взяв курс на юго-запад, вышел в Атлантику, «Принс оф Уэлс» и крейсера продолжали следовать, не отрываясь от него. К югу от южной оконечности Гренландии стояли 7 подводных — лодок, готовых прийти на помощь; прежде чем он достиг этого района, ему пришлось взять курс на юг, а потом на юго-запад, так как запас топлива угрожающе истощался. Это означало отказ от взаимодействия с подводными лодками. Лютьенс отпустил «Принца Ойгена», которому удалось, используя плохую видимость, оторваться от кораблей, следовавших за немцами. Однако ночью, несмотря на штормовую погоду, 8 торпедоносцев, выпущенных с «Викториеса», атаковали «Бисмарк», причем одна торпеда лопала в цель, но не причинила ущерба, ибо, вероятно, шла слишком высоко и ударилась в бортовую броню.
Позднее в ту же ночь английские крейсера потеряли противника. Но Лютьенс полагал, что за ним все еще следуют, и передал длинную радиограмму, которая позволила английским станциям на суше запеленговать его. Однако данные были переданы на флагманский корабль Тови неправильно, вследствие чего возникло представление о том, что «Бисмарк» пытается уйти назад, в Норвегию. Home Fleet семь часов подряд следовал в направлении, обратном тому, которое в действительности нужно было избрать. Между тем адмиралтейство перебросило в этот район линкоры «Родней» и «Рэмиллис», выделенные из состава прикрытия конвоя, а также «Force H» из Гибралтара, в составе линейного крейсера «Ринаун», авианосца «Арк Ройал» и двух тяжелых крейсеров. За «Бисмарком» охотилась теперь почти половина английского флота.
Через 31 час — 26 мая около полудня «Бисмарк» был замечен «летающей лодкой» всего в 700 км к западу от Бреста. Ему уступали в скорости все преследователи, включая и «Force H». «Ринаун», вооруженный всего шестью 38-см орудиями, к тому же с плохой броневой защитой, не мог вступить в бой с «Бисмарком». Настигнуть ускользающий корабль можно было, только заставив его снизить скорость хода посредством воздушных атак. Крейсер «Шеффилд» настиг «Бисмарка» и с помощью радиосигналов навел на него торпедоносцы, которые вследствие плохой погоды с трудом поднялись с «Арк Ройала». Первым они атаковали «Шеффилд», о присутствии которого не были поставлены в известность. При втором налете, произведенном уже в сумерках, две торпеды лопали в «Бисмарк». Одной торпедой так основательно заклинило ему руль, что это повреждение не удалось устранить. Из-за вестового шторма корабль не мог лежать на курсе, и его все время разворачивало, повертывая в сторону открытого моря, несмотря на противодействие машинами. В результате длившегося несколько часов боя с намного превосходящими силами противника и после того, как в него попало много снарядов и несколько торпед, он затонул утром 27 мая примерно в 450 милях юго-западнее Бреста.
Механизмы «Бисмарка» до последнего момента работали нормально. Из состава экипажа были спасены лишь немногие, в том числе несколько человек подводными лодками.
Одна из этих последних — U-556 (капитан-лейтенант Вольфарт) — накануне вечером находилась на самой благоприятной для выстрела позиции (но без торпед), между «Ринауном» и «Арк Ройалом». Та же лодка явилась свидетельницей последней фазы борьбы. Вследствие сильного волнения на море подводные лодки, имевшие торпеды, не смогли своевременно достигнуть места боя, для самолетов же расстояние было слишком велико.
«Принц Ойген» попытался вести крейсерскую войну, однако вскоре обнаружились неполадки в его машинах, и 1 июня он прибыл в Брест. Таков был печальный конец атлантических операций линкоров и крейсеров. Несомненно, что в некоторых отношениях «Бисмарку» явно не повезло. В целом, однако, стало ясно, что усовершенствование вражеской авиации, радара, радиопеленгаторов и службы наблюдения делало продолжение рейдов при отсутствии собственных авианосцев неоправдываемым предприятием. Поскольку, несмотря на специальный приказ фюрера, не было возможности построить самолеты для авианосцев ранее 1944 г., представлялось бесцельным вводить в строй «Граф Цеппелин». В конце войны он был взорван на одном из рукавов Одера близ Штеттина: впоследствии русские подняли его, но он, видимо, перевернулся при буксировке по Балтийскому морю, так как трофейные материалы, которыми была завалена расположенная высоко ангарная палуба, сместились на один борт.
Радиодальномер и радар
На решения адмирала Лютьенса, несомненно, оказывала сильное влияние хорошая работа радиолокационных приборов, установленных на вражеских кораблях, которые не давали ему возможности оторваться от английских наблюдателей. Подобными приборами были снабжены и германские корабли. На «Бисмарке» они действовали до последнего момента, это доказывается тем, что британские эсминцы, которые в последнюю ночь пытались приблизиться к почти неподвижному кораблю, чтобы торпедировать его, всякий раз наталкивались на меткий огонь с дистанции около 10 км и вынуждены были возвращаться, ничего не сделав.
Создатели этих приборов в обеих странах шли разными путями. В Германии в середине 30-х годов начались эксперименты с волнами длиной около 50 см. При попытках использовать еще более короткие (сантиметровые) волны у физиков создалось представление, что этот путь ведет в тупик. Поэтому они остались при дециметровых волнах, и серийные приборы германских вооруженных сил работали на волнах длиной 80-150 см. На флоте были приняты радиодальномеры, показывавшие дистанцию до цели и то направление, в котором она находилась. Они были хороши, хотя давали еще недостаточно точные показания для ночной стрельбы. Дальнейшая работа должна была быть направлена прежде всего к усовершенствованию приборов и устранению этих недостатков.