Война претендентов
Шрифт:
— В Нью-Йорке метро стоит один доллар двадцать пять центов.
— Но здесь же не Нью-Йорк!
— Сэр, вы не на блошином рынке, чтобы торговаться. Платите восемьдесят пять центов или езжайте на такси. Тогда с вас сдерут полтора доллара только за то, что вы сели в машину и сказали, куда ехать.
Отсчитав восемьдесят пять центов мелочью, Харолд В. Смит купил один жетон. Второй, на обратный путь, он покупать не стал. Жизнь — штука непредсказуемая. Кто знает, что с ним произойдет в ближайшие
И вот глава КЮРЕ уже шагает по знакомым улицам к большому зданию кондоминиума, которое когда-то было церковью.
Смит приобрел это здание с аукциона, причем так дешево, что на губах его тогда даже заиграла улыбка. Предполагалось, что здесь будет церковь, однако во второй половине восьмидесятых, когда кондоминиумы росли как грибы, строение превратили в многоквартирный жилой дом. Правда, спустя несколько лет, когда кондоминиумный бум стих, владелец здания обанкротился.
Смит нажал кнопку звонка.
Ему никто не открыл.
Он позвонил еще раз и с тем же результатом.
Смит заглянул внутрь сквозь овальные толстые стекла в двойных дверях. Он увидел шестнадцать, по числу квартир, почтовых ящиков, кнопки звонков в жилые помещения и внутреннюю дверь, которая вела к общей лестнице.
Глава КЮРЕ тотчас отошел от двери и направился к ближайшему магазинчику, где попытался купить всего одну пластинку жевательной резинки.
Продавец выложил перед ним целую пачку.
— Но мне нужна всего одна пластинка! — возразил Смит.
— Мы не продаем жевательную резинку пластинками, — без тени смущения отозвался продавец.
Харолд В. Смит недовольно скривился.
— А жевательные шарики у вас есть? — поинтересовался он.
— Шариков нет, есть только пластинки в пачках. Так вы берете?
— Ладно, — проворчал Смит, с явным неудовольствием отсчитывая пятьдесят пять центов мелочью.
Как потом выяснилось, Смиту понадобилась не одна, а две пластинки. Таким образом, он избежал повторного похода в магазинчик, но три пластинки все же остались неиспользованными.
Яростно прожевав пластинку до состояния полного размягчения, он с силой вдавил кнопку звонка и зафиксировал его в таком положении с помощью теплого комочка.
Потом, аккуратно подтянув брюки на коленях, опустился на ступеньку, положил чемоданчик себе на колени и стал ждать. Звонок входной двери звенел не умолкая.
Меньше чем через десять минут дверь открылась.
Глава КЮРЕ встал и обернулся.
На пороге стоял мастер Синанджу в черном, расшитом золотом кимоно, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Впрочем, едва он узнал непрошеного гостя, на лице его появилась маска холодного
— А, Смит... — сдержанно проговорил он.
— Я, мастер Чиун, — так же сдержанно подтвердил Смит.
Оба замолчали. Мастер Синанджу и не собирался приглашать приехавшего в дом, и тот прекрасно понимал это.
Наконец глава КЮРЕ откашлялся и произнес:
— Я пришел поговорить насчет продления нашего контракта.
— Разве вы не получили мое письмо?
— Получил.
— И капсулу, которую Римо просил меня вам вернуть?
— И капсулу тоже.
— И вы ею не воспользовались?
— Нет, — ровным голосом отозвался Смит.
Оба снова замолчали.
Глава КЮРЕ кашлянул еще раз.
— Вы не предложите мне войти?
— Увы, я не могу вас принять.
— Почему?
— Ко мне должны прийти.
— Кто? Римо?
Чиун ткнул пальцем в сторону до сих пор не умолкавшего звонка и проговорил:
— Нет, сейчас наверняка придет мастер, чтобы отремонтировать этот взбесившийся звонок, и мне придется уделить ему максимум внимания, чтобы работа была выполнена как следует.
Харолд В. Смит протянул руку к «взбесившемуся» звонку и отлепил свою жевательную резинку. Тотчас стало тихо.
— Теперь вы, видимо, можете отказаться от услуг мастера.
Кореец почтительно покачал головой и пробормотал:
— Преклоняюсь перед вашим знанием всех этих механических штуковин.
— Я займу всего несколько минут вашего драгоценного времени, мастер Чиун.
— Тогда входите.
Мастер Синанджу провел Смита в башню для медитирования, наполненную холодным светом осеннего солнца, лучи которого свободно проникали в нее через большие окна.
Стены и немногочисленная мебель были насквозь пропитаны запахом свежего риса. Пожалуй, этот запах уже никогда не выветрится отсюда, подумал Смит.
Чиун подождал, пока глава КЮРЕ устроится на татами, потом с удивительной для его возраста легкостью опустился на мат напротив.
— Я не могу уделить вам много времени, — нараспев произнес он. — Вы помешали мне упаковать вещи.
— Вы уезжаете из Америки?
— Да, к сожалению.
— Можно поинтересоваться почему?
— Здесь слишком много горьких воспоминаний...
— А где Римо? — нахмурился Смит.
— Мне запретили об этом говорить.
— Запретили? Кто?
— Римо пошел своим путем, а теперь своим путем пойду и я.
— Так вот почему вы решили разорвать контракт, — догадался глава КЮРЕ.
— Я ничего не разрываю. Срок действия нашего контракта истек, и на сей раз у меня нет желания его возобновлять.
— Но почему?
— Просто-напросто не могу.
— Не можете?!
— Я ведь совсем старик, и мне уже не по силам такая работа.