Война претендентов
Шрифт:
Харолд В. Смит достал из чемоданчика свой кольт и наставил его на мастера Синанджу.
— Я вам не верю!
Ни один мускул не дрогнул на лице Чиуна. Взглянув на оружие, он невозмутимо произнес:
— Я говорю правду.
— Хорошо, пусть я ошибаюсь, но тем не менее спущу курок.
Чиун выпятил тощую грудь и тут же стал похож на зобастого голубя.
— Стреляйте! Рана от пули все равно не настолько страшна, как та, что нанес мне этот неблагодарный, которого вы когда-то уговорили меня взять в обучение...
И мастер Синанджу закрыл
И Харолд В. Смит нажал на спуск.
В тишине башни грянул выстрел. Смит вздрогнул от грохота, пороховой дым застлал ему глаза.
Когда спустя пару секунд к нему вернулось ясное зрение, он увидел сидевшего перед ним как ни в чем не бывало мастера Синанджу. В глазах его появился какой-то странный холодный свет.
Смит так и ахнул.
— Что произошло?
— Вы промахнулись.
— Но вы же не двигались с места!
— Правильно, не двигался.
— Тогда где же пуля?
Из широкого рукава кимоно высунулась рука с когтистыми пальцами, и мастер Синанджу неспешно указал на стоявший между ними чемоданчик Смита.
Глава КЮРЕ взглянул в указанном направлении: чемоданчик стоял там, куда он сам его поставил, однако с одной его стороны едва заметно дымилась дырочка от пули. Горячий свинец пронзил кожаную обивку и был остановлен пуленепробиваемым слоем кевлара.
— Невероятно! — выдохнул Смит. Значит, Чиун загородился от пули именно его чемоданчиком, да так быстро, что человеческий глаз не уловил никакого движения.
— Чего уж там, — снисходительно произнес мастер.
Харолд В. Смит заставил себя сконцентрироваться.
— Я хочу знать правду, — проговорил он.
— Какую правду?
— Мастер Чиун, Америка хорошо вам платила.
— Не спорю.
— Если дело в деньгах, я постараюсь сделать все, что в моих силах, хотя ничего обещать не могу, — сказал Смит.
— Дело не в деньгах. Работа по контракту требует усилий не одного, а двух мастеров Синанджу. Раньше такого не бывало, мастера всегда прикрывали его «ночные тигры». Но мне на долю выпало работать на такого клиента, который уговорил меня обучить ассасина из своей страны. И я взялся за дело, потому что у меня не было выбора. Время и силы, отданные ученику, потрачены впустую. Замены ему я нигде не нашел...
— Значит, Римо решил действовать в одиночку?
— Римо решил вести растительный образ жизни, распрощавшись с судьбой ассасина. Он принял твердое решение, и никто теперь его не отговорит.
— Где он сейчас? — перебил старика Смит.
— Не спрашивайте, не скажу.
— Ты что, боишься конкуренции?
— Страх мне неведом. То, что я чувствую, похоже на сердцевину персика — такое же жесткое и горькое. Во мне прочно угнездилась скорбь, ибо я, оказывается, воспитал такого ученика, который попрал свое предназначение.
— Неужели Римо навсегда решил выйти из игры?
— Это я должен выйти из игры! Я жажду удалиться от дел и спокойно провести остаток жизни в своей деревне, наблюдая оттуда за самостоятельной работой своего ученика. Я отдал ему все свои силы и что же получил взамен? Он меня бросил!
— Опять?
Чиун горестно сгорбился.
— Меня выбросили за ненадобностью, — прошептал он.
— Выбросили?
— Прежде, я слышал, в этой стране был распространен такой обычай — выгонять из дому ставших недееспособными стариков.
— Совсем не похоже на Римо, — негромко возразил Смит.
— Мой американский ученик предал меня! Здесь мне больше нечего делать, прочь, прочь с этих неприветливых берегов...
— И что вы теперь будете делать?
— Я слишком стар, чтобы снова обучать кого-то. Даже если мне удастся подыскать подходящего ученика, я уже не успею создать еще одно чудо. Я уже вырастил двух мастеров Синанджу, и оба оказались неблагодарными!
— Давайте заключим контракт на прежних условиях.
— Я же сказал, что уже не в силах работать на Америку. Слишком стар для этого. Теперь придется поискать не столь требовательного клиента.
— Я хочу, чтобы услуги Дома Синанджу были сняты с открытых торгов!
— А кто сказал, что они выставлены на открытые торги?
— Вчера в зале заседаний Генеральной Ассамблеи ООН произошел неприятный инцидент. Полагаю, вам известно, о чем я.
— Возможно, — бесцветным тоном отозвался Чиун.
— Так вот, предлагаю продлить наш контракт на прежних условиях, только вы будешь получать деньги просто так, ровным счетом ничего не делая.
— Нет, я так не могу.
— Почему?
— Честь для меня превыше всего. Я не могу брать золото и ничего не делать! Сначала я буду сидеть сложа руки, потом вы, видя, как ни за что ни про что уплывают ваши деньги, станешь просить меня о каких-нибудь мелких одолжениях, разного рода небольших услугах, вроде лакейских, и так постепенно превратите меня в своего раба. Не бывать этому!
— Хорошо, я готов заплатить вам за то, что вы откажете в услугах перечисленным мной государствам.
— Хотите подкупить меня? — Чиун гордо выпрямился.
— Я, как всегда, забочусь прежде всего о безопасности США.
— Мой долг перед Домом Синанджу взвесить все поступившие предложения и выбрать самое достойное, самое выгодное, ибо я последний мастер Синанджу и теперь некому занять мое место. Тех денег, что мне удастся заработать до конца жизни, должно хватить всей деревне на очень многие годы. Нельзя же уйти в загробный мир, зная, что халатное отношение к своим непосредственным обязанностям повлечет за собой страдания народа!
— Но без вас организация прекратит свое существование!
— Не моя забота.
— Значит, мне придется уйти ни с чем?
Глаза Чиуна сузились, превратившись в щелки.
— Если вам удастся найти Римо, можешь попробовать заключить сделку с ним.
— А где он сейчас?
— Спросите у своих оракулов, глядишь, они подскажут. Я не могу.
Харолд В. Смит нахмурился. Резко выпрямившись, он сурово спросил:
— Это ваше последнее слово?
— К сожалению, да.
— Ладно, мне пора.