Война с нагами.
Шрифт:
И еще у него пропало всякое желание воевать с нечистью. Он уже верил, что наги накажут человеческий род за то, что он уничтожил их самку и яйца, и сделать с этим ничего нельзя. Следует уезжать из этого города и как можно дальше, а человечество пусть спасает себя само без его участия. В любой войне победитель тот, кто сумел выжить, поэтому нужно взять с собой Ладу, Машку с Прохором и отправиться туда, где нет подземелий. Деньги у него есть, а что еще надо, чтобы устроиться в любом месте мира?
За этими мыслями Вадим и не заметил, как они добрались до вертикальной шахты, обложенной свежим деревянным брусом, остро пахнущим сосновой смолой. Подниматься следовало по узким лестничным пролетам, где развернуться
От камешка на груди шел ровный сухой жар, он помогал ему, давал силы и энергию, без этого тепла ему никогда бы не вскарабкаться на огромную высоту. Негнущееся тяжелое тело Волка умудрялось цепляться за перила, за выступы стен, за ступени и крюки, на которых были подвешены мощные кабеля, уходящие куда-то глубоко вниз. Хорошо еще, что шахта освещалась пыльными новенькими плафонами установленными на каждой лестничной площадке, с ними было как-то веселее идти, да и глаза чувствовали себя лучше.
С него сошло семь потов, он сделал три десятка передышек, прежде чем добрался до верха лестницы. Там он сел на пол, положил рядом с собой Волка и бесенка, а после того как отдышался, то осмотрелся. Он находился на широкой лестничной площадке, сваренной из мощного профиля и закрытая сверху толстым железным листом, перед ним находилась стальная дверь, и это препятствие окончательно и бесповоротно отделяло его от людей.
Вадим внимательно осмотрел металлическое полотно, в поисках замочной скважины и ничего не нашел, тогда у него внутри похолодело, потому что он понял, что эту дверь ему не открыть, так как та закрыта с той стороны либо на засов, либо на навесной замок. Это значило, что следует лезть снова вниз и искать другой выход, на что у него не было ни сил ни желания. Он покачал головой, снова опустился на пол, прижал к себе холодное тело Волка и печально спросил бесенка:
— Ты куда нас привел? Как мы отсюда выйдем? Дверь закрыта…
— Закрыто… — проговорил анчутка. — Открой…
— Как я открою, если засов с той стороны?
— Думай…
— Думай сам, а я уже подумал, невозможно это…
— Возможно… — Прошка подошел к двери и приложил лапки к тому месту, где был закреплен засов, там остались следы от нагрева. — Думай…
— Что тут думать, когда трясти надо, — выдохнул устало Крот, закрывая глаза, надеясь перед смертью выспаться и отдохнуть. — Моими мыслями железную дверь не перешибешь.
Анчутка не сдавался, Вадим слышал, как тот сопит и что-то тихо верещит, и в его писке слышался странный ритмический рисунок. Если бы рядом находился человек, то он бы решил, что бесенок читает стихи на неизвестном ему языке. Минуты через две из-за двери послышался глухой стук упавшего висячего замка, а потом послышался скрежет отходящего засова.
Это было невозможно, но это происходило. Лада говорила, да и Волк подтверждал, что эти маленькие существа обладают своей магией, похоже, в данном моменте он видел ее использование. Что ж, по крайней мере становилось понятным, как нечисть оказывалась в закрытых складах и конторках: похоже, человеческие замки не представляли для них никакой преграды. Крот встал на ноги и подошел к двери, толкнул ее плечом и она медленно стала отходить, а потом распахнулась.
— Ну ты даешь, парень! — ошарашено пробормотал Вадим. — Такого я еще не видел.
— Даешь… — проверещал анчутка. — Идем…
— Идем.
Вадим взвалил на спину тяжелое тело Волка и пошатнулся от тяжести, чтобы не упасть, пришлось ухватиться за дверь, бесенок уже исчез в темноте. Крот вздохнул, поправил тело и морщась от боли в мышцах, зашагал за Прошкой.
За дверью
Закончилась лестница у следующей двери, которая тоже оказалась закрыта, на этот раз на обычный врезной замок. Этот, по крайней мере, Крот знал, как открывать, он подобрал стальную проволочку, соорудил из нее отмычку и после пятиминутного копания открыл ее. Дверь заскрипела, отрываясь, он шагнул вперед и оказался на обычной городской улице.
Темное небо низко висело над городом, зацепившись своим лохматым брюхом за многоэтажки — ни одной звезды, ни ветерка, из этой серости вниз летел крупный снег, который тут же таял на асфальте. Было довольно тепло, где-то около нуля. Над городом властвовал вечер. Машины неслись по улицам, было их немного, не больше чем в ночное время, и ничто не напоминало о том, что рядом идет война.
Впрочем, объяснение могло быть самым простым, вероятнее всего власти пока ввели только карантин в учебных заведениях, и вряд ли еще действовал комендантский час. Вадим опустил тело Волка на асфальт и тяжело вздохнул, ощутив, что в нем практически не осталось сил, и даже камешек уже не помогал, а еще требовалось как-то добраться до кузницы Воислава. Только как?
Мужик, который тащит на спине второго, наверняка привлечет к себе внимания, а идти Волк не мог. За то время что он его тащил, лучше ему не стало, ни одна рана не затянулась, кости не встали на место, по какой-то неизвестной ему причине у него больше не работал механизм восстановления. Может быть потому что у организма просто не осталось энергии, Слава же использовал какой-то мощный наркотик, чтобы сражаться, возможно, теперь он не давал зарастить раны. А может быть он уже мертв, причем окончательно и бесповоротно, и он мучился, страдал, таща на себе труп…
Конечно, можно было еще раз использовать свой оберег, но у него внутри, как только он об этом начинал думать, просыпалось стойкое нежелание.
Вадим положил Славу у дерева, прямо на грязный мокрый снег, чтобы тот был не так заметен, и критическим взглядом осмотрел себя. Выглядел он, конечно, не совсем прилично для города: камуфляж в грязи и пыли, порван в нескольких местах, и пропитался засохшей кровью, лицо и руки явно тоже не блистают чистотой. За спиной меч, на поясе стилет.
Любой таксист, если увидит, не остановится. Что делать? Крот подошел к краю тротуара, вглядываясь в поток машин, но тот неожиданно на его глазах начал редеть, а когда он прекратился совсем, из-за поворота вылетело три бронетранспортера, ревя и чадя моторами.
Вадим сделал шаг назад, чтобы спрятаться за деревом, но ему это не удалось.
— Стоять! — его ослепил прожектор, послышался звук резкого торможения и чей-то командный голос рявкнул по мощному динамику. — Эй, мужик в камуфляже! Руки за голову, на колени! Стреляем на поражение!
В подтверждение слов башня БТРа повернулась и уставилась на него черным дулом пушки.
Вадим поднял руки и опустился на мокрый асфальт, а Прошка метнулся к ближайшему сугробу и там затих. БТР остановился в паре шагов от него, и из его теплого нутра выскочили солдаты с автоматами. Прожектор по-прежнему держал его в луче, слепя глаза. Вслед за солдатами из бронированной машины не спеша выбрался старший лейтенант с погонами внутренних войск в разгрузке и с коротким спецназовским автоматом в руках.