Война со смертью
Шрифт:
Не достать было талона, скажем, на завтра или на послезавтра, а он все ходил, выяснял, как принимают врачи, почему не видно главного врача, почему у нее нет приемных дней, и эти почему не кончались.
А вот, почти под потолком на одной единственной бумажке, выставленной в коридоре на четвертом этаже, утвержден план пожарной безопасности под непонятной аббревиатурой и только там указана ее фамилия и инициалы.
Он прошел в правое крыло, где за массивной дверью пряталась администрация, но, как и в прошлый раз, его не пропустили к главному врачу, руководителю поликлиники. Статус больного пенсионера не давал
– Гм, жаль, - сказал он секретарю, что сидела за столиком, преграждая путь к входной двери главного врача.
– Тогда хоть расшифруйте мне эту аббревиатуру. Я никак не пойму, что значит ГБУЗ ГПБПЗДРА.
– Это полуклиника.
– А дальше?
– Зачем вам это? Кому нужно, тот знает.
– Ну, тогда хоть скажите, как увидеть королеву?
– Номер нашего лечебного учреждения я вам сказала. В Москве сотни поликлиник, а наша двадцать вторая, самая лучшая. Все, не мешайте работать. Ходят тут всякие...
– А я на вашу поликлинику напишу жалобу мэру столицы.
– Хоть президенту.
"Ладно, решил Александр Васильевич, не все коту масленица. Сегодня неудачный день, а завтра, завтра я все компенсирую.
В восемь утра к зубному Калининой, а после обеда к Драчевскому, в 15-45. Профессор все же, то есть кандидат медицинских наук, величина".
Завтра в восемь утра это уже пятница. Главное, чтоб Драчевский не сбежал, у него, небось, шикарная дача под Москвой.
На следующий день, он прошел незаметно, в половине восьмого утра, он уже торчал у зубного. И врач Калинина была на месте. Такая же высокая, приятно одетая, озабоченная, в массивных очках, она ковырялась в зубах какой-то дамы неопределенного возраста. Стрелки на часах перевалили за цифру восемь давно и приближались к девяти, а дама все не вставала с кресла. А вот в десятом часу встала, как курица с гнезда, и ушла довольная. Калинина вышла к двери и позвала больного с талоном в руках.
– А как же я?
– спросил Александр Васильевич, который и без того уже был на взводе по причине длительного ожидания.
– Я вас не помню. У вас что - талон на восемь утра?
– спросила Калинина.
– Ну, вот вы же мне написали на бумажке, это же ваша рука. В восемь ноль-ноль быть у вас.
– Ах, да, точно, это мой почерк, заходите. Скажите, что вам надо сделать.
– Убить нерв и запломбировать...один зуб, - обрадовался Александр Васильевич.
– Видите ли, у вас металлическая коронка, я не могу портить дорогостоящий инструмент. Поезжайте сначала на Ленинский проспект, там вам снимут коронку, а потом с талоном ко мне. Талон можно взять в автомате на первом этаже.
– А вы не можете снять коронку? Это же так просто. Я заплачу, компенсирую, так сказать...
– Видите ли, я инструмент стоит очень дорого, у вас нет таких денег, я по вас это вижу. Потом мы уже переходим на платный режим, а платный режим...знаете, сколько это стоит? Вы не потянете, я по вас это вижу. Все, вы свободны.
– Спасибо. Вы вежливо наплевали мне в душу. Пока, платная зубоковерялка.
Этот приговор был произнесен таким властным тоном, что Александр Васильевич, даже не успел возразить, как уже очутился за дверью.
– Не получилось, не повезло, эх, каналья, а зуб-то ноет, чтоб ему плохо было. Куда теперь? Но ничего, может, податься к профессору Драчевскому?
Злой на себя и на работников поликлиники, он вместо Драчевского, открыл дверь терапевта Орловой за результатом анализа мочи.
– Так вы уже были не то сегодня, не то вчера и сама уж не помню. Что это вы так врываетесь, без стука, без талона, без согласования, а может я тут губы крашу... Ах, да, вы за анализом. Но если уж если так вам нужен результат этого анализа, ищите его сами. Я уверенна, что его в этой кипе бумажек нет. Я без очков, видите? значит, я вижу хорошо. Посмотрим, что у вас получится. Гм, отвернитесь, у меня тут дама сидит, я ей грудь начну осматривать.
– Если бы другое место..., - произнес Веревкин, отворачиваясь, - то...
– Фулиган. К тому же стар уж...
Веревкин стал перекладывать бумажки с результатами анализов так похожими одна на другую и сразу увидел свою фамилию.
– А это что?
– Результат анализов. Видимо, его только что принесли, а я не заметила. Я в это время между лопатками...порядок наводила. А вы можете взять с собой эту бамашку, коль она так дорога вам. И на этом наше сотрудничество будет закончено.
– И возьму, куда деваться, хотя мне кажется, что вы, как опытный врач, должны его внимательно прочитать и согласно данным, согласно результатам этого анализа назначить мне лечение.
– Лечитесь сами, как хотите, так и лечитесь. Записывайтесь к врачам, у нас почти сто человек здесь работает. Даже если у вас пятка чешется - вылечат.
– Ну, Сталина Феликсовна, я того, подброшу еще немного, поймите, я пенсионер, не так богат, как другие.
– Тогда нечего шлындать по коридорам да по кабинетам, отвлекать врачей. Ваше время ушло. Надо готовиться...к погребению.
– Сталина..., вы сволочь. За что взяла пятьсот рублей, я жаловаться буду.
– Сейчас все жалуются. Свобода. К тому же, кто видел? у вас свидетели есть? тогда неча поклеп возводить.
Не сказав "до свиданья", Веревкин вышел из кабинета и направился к Драчевскому в правое крыло.
Кабинет оказался закрыт. Больные, что толпились у двери, сказали, что его срочно вызвали, и он на вызове. Обещал быть...до семи часов.
Расстроенный донельзя, он извлек лист бумаги и стал показывать свои анализы рядом сидящим больным, но никто ничего в них не понимал.
– А вы зайдите в платную поликлинику, она здесь за углом. Двести рублей, и вам все расскажут. И результат биохимического анализа растолкуют, а то наши врачи неспособны. Там такие вежливые, такие внимательные врачи, голова от них кружится. А тут дерьмо одно.
– Спасибо, но я уже был. Там лечат зубы, а что касается мочи, то это дело Орловой.
Прошло около часу, на Драчевский так и не появился. На другой скамейке сидела пожилая женщина в черном платке и все время вытирала глаза. Александр Васильевич побоялся к ней подойти предложить хоть какую-то помощь, но плачущая дама сама стала рассказывать рядом сидящий даме, что ее зять умер в реанимации в одной из городских больниц из-за того, что врач не захотел подойти к нему в ответственный момент. Медицинская сестра, что дежурила у больного, умоляла врача Попердно подойти к больному, но получила категорический ответ: