Война в Арктике. 1941-1945
Шрифт:
Между тем в самом центре Карского моря операция «Вундерланд» приближалась к своей кульминации. Поскольку боевое столкновение сторон происходило на фоне очевидных взаимных упущений, в мемуарах и позднейших исследованиях эти события представлены в очевидной попытке представить свои действия в выгодном свете.
«Шеер» оставил Нарвик еще 15 августа с эскортом из четырех эсминцев, с которыми расстался у острова Медвежий. Отсюда он направился к северным пределам Новой Земли, где спустя трое суток встретился с U-601, сообщившей командиру «Шеера» капитану 1-го ранга Мендсен-Болькену сведения о ледовой обстановке. Продолжив поход в центральную часть Карского моря и встретившись с многочисленными ледовыми полями, к своему удивлению, он убедился в отсутствии активного судоходства Молчал и эфир на волнах советских станций. Ничего не подозревающее советское руководство между тем отправило с Диксона еще 18 августа конвой из восьми транспортов и двух танкеров в сопровождении двух ледоколов («Красин» и «Ленин» с английским танкером «Хопмаунт») в направлении пролива Вилькицкого без какого-либо воздушного или военного сопровождения. Уже 20 августа немецкий корабельный воздушный разведчик «Арадо» обнаружил конвой в районе острова Кравкова, и в другой ситуации судьба конвоя могла бы оказаться трагической. Однако немцы неверно определили направление его движения, а кроме того, явно путались в оценке непривычной обстановки, прежде всего ледовой, так что практически трехдневные воздушные разведки не привели к конкретному результату. Кроме того, Мендсен-Болькен получил от своего командования сведения о приближении каравана с востока, и, казалось бы, все его усилия должны были бы быть направлены к проливу Вилькицкого, чего, однако, не произошло по совокупности опять-таки сугубо арктических причин, включая туман, не позволявший немцам определить даже собственное местоположение. В результате они теряли драгоценное время вместе со своим воздушным разведчиком, который, потерпев аварию, был уничтожен огнем с борта «Шеера». По сути, немецкое руководство на исходе августа должно было расписаться в неготовности в использовании крупных надводных кораблей в условиях Арктики, но им повезло — у острова Белухи в архипелаге Норденшельда в полдень 25 августа с улучшением видимости сигнальщики «Шеера» увидали одинокое советское судно.
Практически одновременно на Диксоне с «Сибирякова» было принято сообщение о встрече с неизвестным военным кораблем, текст которого в разных изданиях несколько отличается, оставаясь однозначным по сути: в Карском море — противник, что однозначно раскрывало суть операции «Вундерланд». Первым переговоры противников опубликовал Е.М. Сузюмов, находившийся в это время на Диксоне в штабе морских операций: «В 13.17 Диксон и другие арктические радиоцентры приняли от "Сибирякова" тревожную радиограмму. Радист сообщал, что впереди обнаружен неизвестный крейсер, и просил следить за ними.
В 13.27 было получено новое сообщение: "Крейсер запрашивает состояние льда"; "Сибиряков" повернул к берегу…
В 13.34 с "Сибирякова" передали, что крейсер идет его же курсом, гонится за ним, запрашивает клотиком состояние льда, предлагает спустить флаг.
В 13.38 с "Сибирякова" сообщили, что крейсер назвал себя "Сисияма"…
В 13.47 радист "Сибирякова" передал: "Ну, началась канонада".
В 13.48 новое короткое сообщение: "Нас обстреливают".
В 13.55 связь с радиостанцией "Сибирякова" оборвалась».
В этом коротком репортаже отражена вся суть безнадежного сражения старенького ледокольного парохода (вооружение четыре 76-мм и две 45-мм пушки) против своего грозного противника.
Сведения немецкой стороны в основном подтверждают эти события, одновременно сообщая важные детали: «"Сибиряков" немедленно повернул к берегу острова Белуха и очень удачно замаскировался с помощью дымовых шашек, одновременно открыв огонь по немецкому крейсеру из всех орудий. "Адмиралу "Шееру" удалось вторым залпом попасть в цель. Всего было произведено шесть залпов из 280 мм орудий, из них половина — обеими башнями. В советский ледокол попало, видимо, четыре снаряда, и он после некоторого маневрирования потерял ход. "Адмирал Шеер" в 12.45 прекратил огонь… а "Сибиряков" продолжал стрелять, охваченный пламенем, но не добился попаданий. Наконец, в 13.15 русское судно затонуло на ровном киле; "Адмирал Шеер" спустил шлюпку, которая спасла 21 человека» (Майстер, с 205).
По рассказу спасшегося боцмана А.Т. Поплавского, «они накрыли пас своими снарядами. На корме орудия и расчеты снесло. На носу загорелось горючее. На корме были артиллерийские погреба, под самой деревянной палубой хранились снаряды. И они не взрывались, а просто летели оттуда…. На правом борту собралась группа людей. Я подошел туда, там оказался и капитан Качарава. Был он сильно ранен… в одной тельняшке. Нашел фуфайку, надел на него и нагрудник… Я смотрю — дело безвыходное. Или здесь гореть, или что-то надо делать. Вокруг всего судна горел бензин… Горит радиорубка. И из машинного отделения тоже пламя. Все это рядом со шлюпкой… Всего в шлюпке оказалось девятнадцать человек — половину из них пришлось спускать только на носилках. Кто был легко ранен, сам сходил. Не помню, ставили ли мы штормтрап. Мы ведь от воды недалеко были, скорей всего, что спускались по концам… Когда катер "Шеера" подходил к нам, то задача у нас стала такая — ликвидировать все документы, которые были с собой. Уговорились не говорить, что с нами капитан… Когда подошел катер и стал нас забирать, в это время "Сибиряков" начал тонуть….Насчет того, что носовая пушка еще долго вела огонь — это так… Носовые пушки были дальше от разрушений, поэтому они стреляли дольше» (Правда Севера, 11 ноября 1986 года).
В безнадежном бою экипаж «Сибирякова» и его командование сделало самое главное — ценой собственной гибели раскрыло операцию «Вундерланд», тем самым обрекая ее на провал. Отметим, что моряки «Сибирякова» вели огонь и радиопередачу вплоть до гибели судна, а в плену не выдали своего раненого капитана Качараву, лишив тем самым противника источника важнейшей информации.
Сообщение о гибели «Сибирякова» и присутствие «Шеера» на трассе Севморпути вызвало переполох у всех, кто отвечал за возникшую ситуацию, тем более что реально противопоставить немецкому «карманному линкору» было просто нечего. Тут же после гибели «Сибирякова» Папанин (понимая, чем для него может обернуться разгром каравана в Карском море) напрямую обратился к Сталину с жалобами на отсутствие защиты со стороны Северного флота. Соответственно, 26 августа, по Головко, «в 20 часов 36 минут я доложил о мерах, принимаемых нами для защиты арктических коммуникаций.. 27 августа в 1 час 5 минут командир наблюдательною поста Новый Диксон… доложил: "В трех милях на запад с моря приближается неизвестный военный корабль"» (Головко, с 128 — 129). Таким образом, защита Северного флота просто не успевала, и полярникам Диксона оставалось полагаться на собственные силы. Приказ о вывозе орудий тем самым терял силу, хотя батарея 130-мм пушек была уже погружена на баржу, а две 152-мм пушки-гаубицы старшего лейтенанта Н.М. Корнякова в готовности для погрузки на СКР-19 (он же «Дежнев») находились на причале. К моменту появления «Шеера» полярники успели эвакуировать детей и женщин на промысловое становище на реке Лемберовка, подготовиться к уничтожению документов Штаба морских операций и привести в боевую готовность ополчение из 60 стрелков с двумя пулеметами. В любом случае, силы атакующих и обороняющихся были несопоставимы ни по численности, ни по огневой мощи.
В создавшемся положении командир «Шеера» имел все основания попытаться «захватить остров Диксон внезапно, чтобы взять там пленных и ценные военные материалы» (Майстер, с 206). Правда, непонятно, о какой внезапности могла идти речь, если вечером 25 августа немцы перехватили текст предупреждения с Диксона: «Всем, всем. В районе берега Харитона Лаптева появился вспомогательный крейсер противника». Почему-то Майстер считает, что «русские не могли себе представить ясно судьбу ледокола («Сибиряков». — В.К.) и действия немецкого «вспомогательного крейсера» (Майстер, с 205). Единственно, в чем ошибались на Диксоне, это в оценке противника, принимая «карманный линкор» за вспомогательный крейсер. Важным недостатком замысла Мендсен-Болькена было отсутствие воздушного разведчика и надежной морской карты, тем не менее для осуществления своих намерений он собирался высадить на остров 160 — 180 десантников.
Для этого «сразу же после полуночи 27 августа был совершен прорыв во внутренний рейд порта Диксон. Русская радиостанция, находившаяся там, сообщила немедленно о том, что приблизился немецкий крейсер, но "Адмирал Шеер" заглушал передачу. Видимость опять ухудшилась, что очень мешало опознавать советские корабли, стоявшие в порту. "Адмирал Шеер" открыл огонь по советскому ледоколу "Таймыр" и по танкеру "Валериан Куйбышев". Оба советских судна были вооружены и открыли ответный огонь, при этом танкер вел точный и быстрый огонь, а "Таймыр" ставил дымовую завесу. Затем открыла огонь еще одна, до сих пор неизвестная береговая батарея, находившаяся на континенте напротив острова Диксон, так что "Адмирал Шеер" был вынужден два часа спустя прекратить бой. В оба русских судна имели место попадания, вследствие которых танкер взорвался и затонул. В немецкий крейсер попаданий не было, однако удачное задымление "Таймыра" помешало продолжить действия в районе порта, и из-за этого пришлось отказаться от высадки десанта. Советская береговая батарея выпустила около сорока снарядов, которые ложились рядом с целью. "Адмирал Шеер" прошел вдоль острова, лег на обратный курс и с запада повернул на север, обстреливая при этом расположенные на острове Медвежьем гидрографические знаки, маяки и радиопеленгаторы. Вслед за этим он обстрелял радиостанции и другие здания на острове, используя при этом всю артиллерию; в это время советская береговая батарея снова начала действовать, но она не добилась попаданий… Всего немцами было выпущено 77 снарядов тяжелой, 153 средней и 226 снарядов зенитной артиллерии. Советская береговая артиллерия стреляла с расстояния 13 км, однако снаряды падали от 500 до 2000 м от цели. Огонь, видимо, велся из 130-мм орудий» (Майстер, с 206 — 207).
С советской стороны описанные события выглядят существенно иначе. Никакого прорыва на внутренний рейд Диксона не было. Корабль противника лег на обратный курс, обходя остров Диксон с запада, оказавшись к 3 ч. севернее острова, причем избегая обстрела нашими тяжелыми орудиями на почтительном расстоянии. Командование «Шеера» не смогло правильно опознать наши суда, вооруженные лишь 76-мм пушками для защиты от нападения подводных лодок, не способные нанести существенный вред закованному в броню противнику. Между островом и материком находились три судна, из них наибольшее — ледокольный пароход «Дежнев» водоизмещением 7300 т, после вооружения (по четыре орудия калибра 76 и 45 мм, не считая двух пулеметов и стеллажей для глубинных бомб) превратившийся в СКР-19. Вооружение других судов — пароходов «Революционер» и «Кара» — не меняло сложившегося соотношения сил, но само присутствие последнего судна несло опасность для обороняющихся из-за груза в 250 т взрывчатки, о чем немцы, к счастью, не знали. Обладай командир «Шеера» этой информацией, нападение на Диксон имело бы совсем иной исход — но он не обладал… Смелость при отсутствии разведданных превращается в наглость.
Наибольшие потери достались СКР-19, на котором в артиллерийской дуэли с «Шеером» погибло пять моряков и еще два скончались позднее, не считая многочисленных раненых. Опасаясь затопления от вражеских снарядов, наши моряки отвели судно на мелководье, где оно легло на грунт. По словам командира СКР-19 А.С. Гидулянова, после боя его корабль представлял собой сплошное «исковерканное железо. Местами вздыбленная палуба. Зияющие пробоины в борту, убитые, раненые. Но никакой паники… Исключительно оперативно, без суеты, доктор Ю.Б. Брен, развернув в кают-компании лазарет, оказывает помощь раненым. Вся боцманская и аварийная команды… деловито занимаются исправлением повреждений». Много позже поэтесса отдала должное и защитникам Диксона, и опростоволосившимся адмиралам: