Война ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Воительница посмотрела на Тайруса. Перед ней была новая Кровь Стены.
— И я бежал, — продолжал он с горечью, — оставив отца умирать под корнями гримов. Бежал изо всех сил — сюда. Когда идти было некуда, мой гнев вырвался на свободу, и он не знал границ. Я выпустил свою бушующую кровь на эти улицы и в холодное море. Не все, что я делал тогда, было благородным или даже просто хорошим. Противостоять мне не мог никто. — Он жестко рассмеялся, и в его смехе не было ничего, даже отдаленно похожего на прежнее веселье. — Через
Он замолчал, взял древний меч, принадлежавший его семье, и убрал в ножны. Тишина в комнате была такой осязаемой, словно стала четвертым собеседником.
— Мне следовало быть там, — сказала Мисилл наконец.
— Нет, — спокойно проговорил он, и в его глазах больше не было ни гнева, ни веселья, они стали усталыми и опустошенными. — Несмотря на свою внешность, ты не дро.
Его слова ранили Мисилл, но она его не винила. Однако хотя воительница и не слышала призыва Северной стены, она все равно чувствовала, что нарушила свою клятву.
— А почему вы оказались здесь?
— Так велел отец. Поскольку он был Кровью Стены, с ним говорила земля, и она приказала ему отослать меня сюда, где я и прозябаю среди этих бессердечных людей.
— Но почему?
— Чтобы дождаться здесь ту, что отдаст свою кровь ради спасения Западных Пределов.
Мисилл решила, что он говорит об Элене и ее магии крови. Пророчества, окружавшие девушку, казалось, разрастались с каждым новым днем, приходя из разных земель Аласеи.
Но Тайрус разрушил предположение Мисилл.
— Я пришел сюда, чтобы дождаться ту, что была и не была дро, ту, что может менять лица так же легко, как природа меняет времена года.
Сердце Мисилл похолодело.
— Я пришел сюда, чтобы дождаться тебя.
— Н-но это невозможно, — заикаясь, с трудом выдавила из себя воительница.
— Ты си'лура, — просто проговорил он, не обращая внимания на ее возражение.
Джастон, сидевший рядом с Мисилл, вздрогнул от неожиданности.
— Вы сошли с ума, — сказал он. — Я знаю ее с тех пор, как она…
Мисилл положила руку на его локоть и покачала головой, заставив замолчать и подтверждая слова Тайруса. Когда Джастон наконец осознал значение того, что он услышал, она не увидела на его лице ожидаемого ужаса. Только боль от ее предательства.
— Мне очень жаль, Джастон…
Он сбросил ее руку.
Мисилл снова повернулась к Тайрусу.
— Чего вы хотите от меня?
— Чтобы ты отправилась вместе со мной в замок Мрил.
Шорох плащей объявил, что они больше не одни. Джастон повернулся, но Мисилл даже не пошевелилась. Она знала, что дро сознательно шуршали плащами, чтобы объявить о своем присутствии. Они умели передвигаться бесшумно, точно призраки. Три женщины-воительницы, вероятно, стояли у них за спиной во время всего разговора.
— Да, я дала когда-то клятву верности,
Тайрус снова весело улыбнулся.
— Боюсь, у тебя нет выбора. Иначе ведьма, которую ты охраняешь, умрет. — Он встал, и Мисилл увидела в его взгляде твердость гранита. — Так сказала Стена.
Тол'чак ужасно волновался за мать. Она ушла недавно, и, хотя он понимал, что, когда имеешь дело с пиратами, спешить не стоит, его сердце рвалось к ней. Он потерял ее, когда был совсем ребенком, потом нашел, но она умерла у него на глазах. Теперь же, когда мать снова вернулась, Тол'чака охватывал страх, если она покидала его даже на очень короткое время или по исключительно важному делу.
К нему подошел Фардейл, охранявший их лагерь в доках. В темноте, затянутой туманом, его глаза сияли янтарным светом. Волк послал огру неясный образ: детеныш волка уютно устроился в животе матери. Все спокойно, доложил волк, но картинка, изображавшая мать и дитя, заставила сердце Тол'чака болеть еще сильнее.
Выпрямившись на своих когтистых ногах, Тол'чак последовал за Фардейлом, который продолжил обход лагеря. Огру надо было двигаться, чтобы отвлечься от мучительных мыслей, и он обрадовался, когда из темноты к ним вышел Могвид.
Невысокий оборотень кивком поприветствовал Фардейла. Волк отправился дальше, а Тол'чак задержался. Огр понял, что Могвид хочет поговорить.
— Уверен, что с Мисилл все в порядке, — сказал оборотень.
— Я знаю, — ответил Тол'чак. — Она ловко обращается со своими мечами, и ей нечего бояться пиратов.
Могвид посмотрел на окутанный туманом переулок, ведущий в доки.
— Но ты все равно беспокоишься.
Тол'чак промолчал. Временами ему было не по себе рядом с оборотнем, но иногда тот поражал его способностью к сопереживанию.
— Не стоит за нее бояться, Тол'чак. Мисилл мастерски владеет мечами, но кроме того, она — умелый оборотень. Получив назад свою способность менять обличье, она выскользнет из любой самой сложной передряги… даже улетит, если понадобится.
Тол'чак положил руку на плечо Могвида. Он услышал тоску в словах оборотня. В один короткий миг он понял, что Могвид ощущает себя в ловушке, утратив способность менять обличье. Тол'чаку хотелось обнадежить его.
— Если моя мать смогла…
— Это не одно и то же, — мрачно перебил его Могвид. — Чтобы исцелить меня — я хотел сказать, нас с Фардейлом, — нужно больше, чем змея с магическим даром.
— Мы найдем способ.
Могвид посмотрел на Тол'чака мокрыми от слез глазами.
— Мне очень хочется верить тебе, но наше время заканчивается.
Неожиданно к ним подбежал Фардейл. Образы, которые он посылал, быстро сменяли друг друга и были размытыми, но их значение не вызывало сомнений — к ним приближалась большая группа людей.