Война ведьмы (Др. издание)

Клеменс Джеймс

Взглянув на своего бывшего капитана, он попытался понять, заметил ли тот его действия. Джарплин всегда отличался острым зрением, и его редко удавалось обмануть. И, несмотря на то что в голове у капитана поселилось чудовище, Флинт не мог рассчитывать, что его инстинкты притупились.

Слизнув кровь с губ, Флинт заговорил, рассчитывая отвлечь Джарплина, пока он сам будет возиться с веревками.

— Итак, когда же ты стал рабом этого существа, Джарплин? Давно ли он твой господин?

Как Флинт и ожидал, капитан покраснел

и нахмурил брови. Хотя в нем и поселилось чудовище, часть его личности сохранилась. Джарплин командовал собственным флотом целых двенадцать зим, и слова о том, что он больше не контролирует свою жизнь, были жестоким оскорблением. На какое-то мгновение в его глазах вспыхнула ярость, а потом он злобно взревел:

— Я всегда был и останусь капитаном моего корабля! И я не раб этого существа; оно всего лишь инструмент. — Свободной рукой он показал на свой затылок. — Оно позволило мне наконец увидеть жизнь такой, какая она есть: состязанием, определяющим, кто сильнее. В нем всегда только один победитель, и я намерен оставаться на правильной стороне.

— И как же ты получил такой чудесный «инструмент»?

— Это был дар.

— Не сомневаюсь. И ты охотно его принял, — сказал Флинт, добавив сарказма в свой голос. Он заметил, что Джарплин поморщился, и, чувствуя, как на лбу собираются капельки пота, постарался, чтобы его следующие слова прозвучали еще более резко и обидно. — Так кто же это с тобой сделал? Наверное, мастер Ваэль? Он ведь дергает тебя за веревочки, словно ты превратился в безмозглую куклу?

Джарплин пришел в такую ярость, что его затрясло, и он чуть не уронил чудовище со щупальцами.

— Ты ничего не знаешь! Тебе не дано понять…

— Я знаю, что капитан, которого я когда-то уважал, теперь кланяется и пресмыкается перед своим гнусным первым помощником, который к тому же еще и вонючий иностранец.

Джарплин всегда исключительно предвзято относился к тем, кто родился не в Аласее. Теперь он пришел в такую ярость, что его лицо потемнело. И кажется, на нем появился намек на смущение.

Флинт продолжал отчаянно сражаться с веревками. Его время истекало.

Капитан несколько раз моргнул и с сомнением прикоснулся к своему затылку.

— Чтобы я…

Неожиданно он сложился пополам от боли, и с его губ слетел короткий, приглушенный крик.

Флинт чуть не забыл про веревки. Однажды во время свирепого шторма Джарплину в ногу угодил гарпун, и тем не менее он продолжал управлять кораблем, пока буря не стихла, расхаживая по палубе с длинным китобойным клинком в бедре. Тогда он ни единым звуком не выдал своей боли. Но сейчас… Флинт даже представить не мог, как сильно страдал Джарплин, судя по тому, что не сумел сдержать крик.

— Капитан! — с беспокойством проговорил Флинт, оставив свои попытки разозлить Джарплина, когда у того подогнулись колени и он упал на край койки.

Джарплин опустил голову, тяжело дыша и дрожа

всем телом. Флинт заметил, что за все время он ни разу не выпустил из рук существо со щупальцами. Даже сейчас он прижимал его к груди, точно маленького ребенка. Это было плохо.

Флинт продолжал пилить веревки ножом, когда Джарплин наконец поднял голову. С прикушенной от боли губы стекала кровь.

— Ты… ты скоро узнаешь, — слабым голосом проговорил он. — Это чудесный дар.

Глаза Флинта широко раскрылись, но не от абсурдности его слов, а от того, что он увидел во взгляде Джарплина. Ему довелось пережить множество испытаний вместе с капитаном, и он хорошо его знал. Но сейчас Джарплин не только верил в собственные слова, он торжествовал.

Добрая Матушка, какое чудовище или черная магия могли вызвать такое поклонение после столь мучительной боли? Флинт твердо решил сделать все, чтобы для него самого это навсегда осталось тайной. Он чуть не вскрикнул, когда его нож наконец окончательно разрезал веревки, которыми он был связан. Флинт крепко сжал пальцами концы веревки и нож, он не мог допустить, чтобы они упали на пол и все раскрылось. Пока не мог. Нужно было подождать подходящего момента.

Неожиданно скрипнула дверь, и оба вздрогнули. Худой первый помощник вернулся. В руке он держал длинную дрель, которую использовали, чтобы сверлить черепа китов, — обычный инструмент на борту рыболовецкого судна. Ее наконечник выглядел так, будто им часто пользовались, рукоять блестела в свете фонаря.

Джарплин улыбнулся Флинту почти ласково.

— Ты скоро все поймешь.

Флинт закрыл глаза. Его время истекло.

Элена сжала алый кулак. Ей казалось, что она чувствует, как эбеновая статуя испускает волны злобы.

— И как мы ее уничтожим? — спросил Джоак. — Выглядит она так, что потребуется несколько сильных мужчин с кувалдами, чтобы ее разбить.

Элена нахмурилась.

— Сомневаюсь, чтобы вся сила огня ведьмы смогла оставить на ее поверхности хоть маленькую царапинку.

— Что же нам делать? — спросил Джоак. — Может, все-таки оставить ее здесь?

Эр'рил, который продолжал молча разглядывать статую виверна, покачал головой.

— Мы не можем оставить эту штуку у себя за спиной. Никто не знает, какими опасностями она нам угрожает.

Опустив фонарь, Элена посмотрела на Эр'рила.

— Если Трай'сил по-прежнему лежит в одном из моих дорожных сундуков…

Эр'рил кивнул, и на его лице появилось задумчивое выражение.

— А это еще что такое? — спросил Джоак, тронув Элену за локоть.

— Священный молот д'варфов, он выкован в огне молний.

Наконец Эр'рил выпрямился и заговорил:

— Я знаю, что Касса Дар с благоговением относится к этому талисману с вырезанными на нем рунами, но мы не знаем наверняка, сможет ли Молот Грома причинить статуе вред.