Война ведьмы
Шрифт:
Воительница поравнялась с незнакомцем — или все-таки незнакомкой — с намерением хорошенько ее расспросить. Что неизвестная пыталась ей сказать? Но когда конь остановился, певица исчезла вместе с песней. Лоскутный плащ упал на землю, словно певицы и не существовало никогда. И то, что казалось плащом из цветных лоскутков, оказалось просто разноцветными листьями, мозаикой из палой осенней и зеленой весенней листвы.
По лесу пронесся внезапный порыв океанского ветра и разметал листья по дороге. Что же это за магия такая?
Чтобы убедиться, что она не оказалась в каком-нибудь ином, призрачном мире, Мишель позвала:
— Фардайл!
Верный волк немедленно
Фардайл, копавшийся в листьях рядом с ней, вытащил из кучи листьев какой-то предмет. Он выкатил его на дорогу, уставился на него, склонив голову набок, и из его глотки вырвалось странное жалобное хныканье.
— Что это? — поинтересовалась Мишель, наклоняясь к находке волка. Она не могла понять, что так обеспокоило ее спутника. Это был просто орех размером с большой палец, такой же, как все лесные орехи. Но из этого ореха пробивался крохотный зеленый росток.
Фардайл осторожно поднял свое сокровище в лапах и протянул Мишель. Она взяла его в ладони. Волк ткнулся носом ей в карман, показывая, что он хочет, чтобы она оставила орех при себе.
Озадаченная его странным поведением, Мишель положила орех в карман и, нахмурившись, взобралась на коня. Приказав жеребцу двигаться вперед, она продолжила путешествие, размышляя о странном проявлении магии, свидетельницей которого она оказалась. Она не чувствовала в этом видении никакого зла, никакого налета черной магии. Так что же тогда это значит? Она покачала головой и решила об этом пока не думать. У нее есть дело, и ломать голову над новой загадкой нет времени. Она приближалась к Грэймаршу, Фардайл следовал за ней, но Мишель заметила, что он все время оглядывается назад, туда, где стояла певица.
Нахмурившись, она прикоснулась к карману и пощупала твердый, прочный орех. Что же такого важного в обычном орехе?
Шестой дракиль соскользнул с приливной волны и пополз по песку полуночного пляжа, еще сохранявшему тепло. Солнце давно село, и некому было смотреть, как он присоединился к пяти соплеменникам на узкой полоске пляжа между морем и обрывом. Он поднялся на когтистых задних лапах и выпрямился во весь рост. Морские дракили, дальние родичи гоблинов, ростом были чуть выше своих подземных родственников. Жили они в морских пещерах отдаленных островов Архипелага. Дракили обладали интеллектом, хоть и примитивным, но они редко имели дело с другими расами, предпочитая жить в одиночестве.
Сюда, на берег, им пришлось прийти — их позвали чужая нужда и старые гоблинские клятвы. До их клана дошли вести, что поблизости скрывается ведьма, убившая сотни их горных братьев — рок-гоблинов. Она принесла с собой голодный свет, крадущий души. Ее должно было захватить, ослепить, как того требовали древние обычаи, и вернуть ее магию их королеве. Дракили считали своим долгом мстить за все гоблинские кланы.
Честь дракилей и кровь гоблинов требовали удовлетворения.
Так велел обычай.
Шестой дракиль присоединился к остальным. Его хвост, обвившийся вокруг лодыжек, слегка дрожал — на этих чужих берегах было страшновато. Он приветствовал доминирующую самку стаи, прикоснувшись раздвоенным языком к ядовитому шипу на конце ее хвоста, и остался в склоненном положении. Только самки дракилей носили на хвостах «жгучую смерть» — ядовитые ристы, убивавшие акул. Остальные четверо самцов уже склонились перед предводительницей, ожидая ее распоряжений.
Самка, более крупная и мускулистая, чем самцы, прорычала и прошипела свои приказы. Ее клыки блестели в лунном свете, а красные глаза горели огнем ненависти. Самцы затрепетали от ее слов. Никто не смел ослушаться одну из матриархов.
Получив инструкции, самцы торопливо подошли к обрыву и поспешили занять свои позиции. Каждый из них воткнул когти в скалу, закрепившись на своем месте. Самка все еще ждала внизу. Самцы дракилей видели, как прошелся по ним взгляд ее горящих глаз. Никто не осмелился даже вздрогнуть, чтобы привлечь ее внимания. Снизу, словно пар, поднялось тихое рычание.
В ответ кожа пяти самцов вспыхнула знакомым огнем. И скоро их тела слились с поверхностью скалы, слились настолько, что даже в свете занимающегося дня их нельзя было разглядеть на красновато-оранжевом песчанике.
Эти самцы должны были стать глазами и ушами дракильского военного отряда. По побережью на протяжении сотен лиг рассредоточились другие такие же группы и другие матриархи. За берегом должны были следить тысячи черных глаз с вертикальными зрачками, и тысячи острых ушей должны были ловить голос ведьмы. Как только эта демоница будет обнаружена, дракильский клан захватит врага. Ее голодный свет умрет, а магию они заберут себе.
Даже с этой точки на поверхности утеса дракиль-самец чувствовал в самке, стоявшей внизу, жажду магии. Его нос ощущал запах ее возбуждения — тонкую струйку мускусного аромата. Этот запах пробуждал в нем желание пресмыкаться перед ней, умолять о ее прикосновении. Он заставлял себя не двигаться: самец получает расположение самки только послушанием. Он покажет ей, каким он умеет быть неподвижным. Даже когда горячее солнце будет жечь его кожу и иссушать его плоть, он не шевельнется.
Он слышал, как внизу самка вернулась к полосе прибоя. Он приоткрыл один глаз и завел его назад, чтобы увидеть, как мускулистая самка пробирается через прибрежные камни. Ее спина изгибалась так соблазнительно, а полные ягодицы двигались так призывно. Он мог бы вообразить, что это ему она демонстрирует себя, но он знал, что это не так. Самец дракилей знал, кого она ждет. Того, кто впервые принес им весть о жестокостях ведьмы среди рок-гоблинов, того, в чьем сердце жила магия ужаса. Его сила заставляла всех самок демонстрировать твердые ристы — жадно постукивать по стенам каменных пещер, а их глаза — гореть от желания. Даже королева дракилей не могла устоять перед соблазнительной магией этого чужака. Королева назначила его военным предводителем, и он должен был проинспектировать их стаю, двигаясь вдоль берега.
Самец-дракиль висел на стене из песчаника, и в сердце его раскаленным углем тлел гнев. Это неправильно, что их возглавляет самец не их клана и даже не их крови! Но он знал, что роптать не следует.
Самка внизу вдруг возбудилась еще сильнее. Мускусный запах усилился. Должно быть, предводитель уже близко.
Выводы самца оказались верными. Из полосы прибоя поднялся серебристый пузырь воздуха и покатился к берегу. В пустом сердце пузыря стоял человек. Сухой, словно и не из воды вышел, ступил он на каменистый берег. Он не обратил внимания на самку, извивавшуюся у его колен, даже не заметил горячего приглашения, которое барабанил по камням ее рист. Вместо этого он прошел мимо, разглядывая стену песчаника.