Война за "Асгард"
Шрифт:
Он цитировал Алмазную сутру на кантонском наречии, и перед его мысленным взором проплывали лица Тонга Хао Ляна, маленького адвоката Ли и злосчастного Сучонга, волны, обрушивающиеся на берег острова Чжуан-до, и врезающиеся в прозрачное осеннее небо хрустальные небоскребы Сеула. Джеймс видел прерывистые линии гексаграммы “ГЭ”, остановившиеся глаза сошедшего с ума террориста и ледяную улыбку доктора Танаки. Разрозненные кусочки головоломки, рассыпанная мозаика… Нельзя обрести прошлую мысль, втолковывал Будда тщившемуся постигнуть его мудрость Субхути, нельзя обрести настоящую мысль, нельзя обрести еще не пришедшую мысль… Что, скорее всего, означало: есть вещи, которые нельзя постигнуть слабым человеческим умишком, хоть
Интересно, подумал он, когда я решил использовать “убийцу нейронов” против бедняги Гарольда, это тоже было озарением? Или просто усталый мозг решил не изыскивать сложных обходных путей и приказал идти напролом? А может быть, в этом и заключается сущность самадхи?
Перед ним колыхались черные тени — зловещие фигуры в капюшонах, без лиц. Ки-Брасу казалось, что достаточно небольшого усилия — и он разглядит, кто скрывается под темными бесформенными балахонами. Бедный Субхути, ты пребываешь в плену иллюзии, сказал бы по этому поводу Бумаг нельзя разглядеть то, что видели чужие глаза и помнит чужая память.
Гарольд Статхэм-Пэлтроу не знал, с кем встречался Визирь в процессе подготовки операции “Ханаан”. Он присутствовал при трех таких встречах, но собеседники Визиря ни разу не сочли нужным как-то представиться. От любопытных взглядов их защищала оптическая мембрана, применяющаяся в тех случаях, когда участники конференции по каким-то причинам желали сохранить инкогнито. Дважды сэр Рочестер обращался к одной из фигур “Ваше святейшество”, но Гарольду это ровным счетом ни о чем не говорило. Визирь, судя по всему, и не соби-рался раскрывать ему инкогнито своих гостей, из чего Джеймс сделал вывод, что главная цель этих трех встреч заключалась в неких тестах, которым подвергали самого Статхэма-Пэлтроу — возможно, с целью определить, подходит ли он для руководства операцией “Ханаан”.
Если только эта догадка была верна, таинственные собеседники Визиря разбирались в людях из рук вон плохо. Выбрать из всего немалого штата Агентства человека, который прекрасно умел поддержать разговор на любую тему, но ничего не смыслил в оперативной работе, — для этого требовался какой-то особый талант. Впрочем, похоже, именно подвешенный язык заместителя директора Департамента внешних связей и сыграл решающую роль при назначении его координатором операции.
Гарольда, разумеется, чрезвычайно занимал вопрос о том, кто эти люди, поделившиеся с Визирем информацией о готовящемся заговоре против “Асгарда”. Впрямую сэр Рочестер ему об этом не говорил, но Статхэм-Пэлтроу был кем угодно, только не дурачком. Он с самого начала не сомневался в том, что операция “Ханаан” обязана своим существованием не гению Визиря, а каким-то материалам, попавшим в Агентство не без помощи загадочных господ в темных капюшонах. Именно по этой причине, как подозревал Ки-Брас, все материалы по операции оказались защищены кодом “Гоморра”: Визирь попросту хотел свести к минимуму количество посвященных в его отношения с Темными Капюшонами. Ведь, судя по тем беседам, на которых присутствовал Гарольд, директор АБТ выступал там совсем не в амплуа мудрого куратора, благосклонно выслушивающего информацию своих агентов. Едва ли не наоборот…
Он еще раз прокрутил в памяти все, что им с Танакой удалось извлечь из памяти Статхэма-Пэлтроу. Информации оказалось много, слишком много, из нее каким-то образом следовало извлечь самое важное, те жемчужные зерна, которые только и могли помочь Ки-Брасу в его расследовании. А для этого требовались свежая голова и некоторое количество свободного времени. Ни того ни другого у Джеймса не было, но проблема требовала немедленного решения.
Трижды в разговорах Темных Капюшонов с Визирем прозвучало странное слово “часовщики”. “Часовщики считают, что основная опасность для проекта “Толлан” исходит не от Подполья”, — проронил тот, кого сэр Рочестер называл “Ваше святейшество”. Не “мы считаем”, а “часовщики считают”. И еще: “Вы же знаете любимое изречение часовщиков, сэр Рочестер — tern-pus fugit1 (Бежит (быстротечное) время (лат).”.
Из последней фразы следовало, что Визирь был неплохо осведомлен о загадочных часовщиках. Статхэм-Пэлтроу периодически предпринимал попытки разузнать у него побольше, но безуспешно. Один-единственный раз сэр Рочестер невнятно заметил, что это, мол, “наши друзья на континенте”, что, разумеется, нисколько не помогало идентифицировать тех, кто пытался предупредить Агентство о плетущемся вокруг “Асгарда” заговоре.
Статхэм-Пэлтроу помнил их голоса — тусклые, пришепетывающие, словно пропущенные через специальные мембраны-деидентификаторы. Почему-то воспоминания о голосах Темных Капюшонов вызывали у него чувство, похожее на страх.
“Они хотят уничтожить изолят “Толлан”, — шепчет Капюшон, которого Гарольд про себя окрестил “инквизитором”. — Они давно готовятся к этому, и теперь они почти готовы…”
“Господа, — звучит гулкий голос сэра Рочестера, — мне кажется, мы должны, хотя бы в общих чертах, ввести мистера Статхэма-Пэлтроу в суть дела. Задача, которую мы хотим на него возложить, требует некоторой осведомленности, не такли?”
Даже если кто-то из силуэтов думает по-другому, никто не возражает директору.
“Мистер Статхэм-Пэлтроу… — Одна из темных фигур поднимает руку, и Визирь немедленно умолкает. — Вам приходилось слышать название “Ангелы Hogg”?
Гарольд на мгновение чувствует себя плавающим на экзамене студентом, но быстро берет себя в руки.
“Нет, —уверенно отвечает он. —Это название мне незнакомо. Какая-то новая террористическая группа?”
“Не новая. — В голосе Капюшона явственно звучат брезгливые нотки.
— Скорее, прочно забытая… Когда-то ее основал сам Хьюстонский Пророк”.
“С какой целью?” — Голос Статхэма-Пэлтроу дрожит от волнения.
“Окончательно решить проблему трэш-контингента. Пророк, видите ли, панически боялся того, что трэшеры смогут когда-нибудь вернуться из-за Стены. “Ангелы Hogg” должны были покончить с этой угрозой раз и навсегда…”
Вот откуда они взяли этих своих “Ангелов Нодд”, с досадой подумал Ки-Брас. Не вычислили путем сопоставления отдельных разрозненных фактов, не определили по агентурным разработкам — нет, просто получили на блюдечке из рук этих странных “часовщиков”. Такое впечатление, что “Ангелы” им чем-то здорово насолили…
Вопрос о том, почему безымянные гости Визиря так пекутся о судьбе двух миллиардов запертых за Стеной трэшеров, постоянно вертелся на языке Гарольда. Однако у него хватило ума промолчать, и во время третьей беседы его терпение оказалось вознаграждено — “Его святейшество” произнес фразу, которую можно было рассматривать как своеобразный ответ на незаданный вопрос.
“Часовщики рассматривают перемещение изолята “Тол-лан” как часть глобального проекта “Ковчег”. Именно поэтому мы заинтересованы в том, чтобы все прошло по первоначальному плану” — так звучала третья, самая загадочная, фраза, в которой упоминались “часовщики”. Что она означала — бог весть. Собственно говоря, Ки-Браса не слишком занимали теоретические вопросы. Пусть даже собеседники Визиря пытались с помощью Агентства свести какие-то стародавние личные счеты с “Ангелами Нодд” — значение имело только то, что угроза, на которую они указали сэру Рочестеру и Статхэму-Пэлтроу, приобретала вполне реальные очертания.