Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая
Шрифт:
Кладовая находилась в самом неудобном месте, которое можно было отыскать в пределах группы. Видимо тот, кто проектировал детский сад, сам никогда подобное детское учреждение не посещал. Вместе с ним и члены той комиссии, которые утверждали сей проект. Очень вероятно, ни у архитектора, ни у членов комиссии не было детей. Иначе, какой адекватный родитель разместит кладовую таким образом. Попасть в нее возможно только из раздевалки, которая, как известно, укомплектована детскими шкафчиками для одежды и двумя широкими лавочками прямо посередине узкого помещения.
Каждый
Если учесть, что количество детей в группе достигает тридцати человек, то даже трудно представить себе размеры стихийного бедствия, связанного с подготовкой к дневному сну. Нашествие татаро-монголов в старину – детские игрушки по сравнению с активными перемещениями, столпотворениями энергичных, исполнительных ребят. Все носятся за принадлежностями для сна, как сумасшедшие. Для воспитательницы и нянечки подготовка становится сущим наказанием.
Льются слезы, размазываются по лицу сопли из-за нанесенных телесных и словесных травм. Пусть случайных, пусть легких, но таких обидных. Кто-то кого-то задел невзначай раскладушкой, кто-то кого-то неосторожно толкнул, кому-то досталось матрацем или подушкой. Детский сад, что тут скажешь? После дневного сна стихия повторяется в обратном порядке.
Детских садов мало, все они в основном ведомственные, принадлежат определенному предприятию, детей в группах много и все равно мест не хватает. Поэтому группы оснащены только необходимым. Игровая комната одновременно служит спальней, а столовая классом для занятий. Вечером спать укладывались гораздо спокойнее потому, как детей оставалось почти в половину меньше.
В кладовой Игорь на примере собственных принадлежностей для сна популярно объяснил Маше, когда что хватать, что зачем тащить. Тем самым, подведя черту под ознакомительной экскурсией. Вся информация с трудом умещалась в Машиной голове, оттого ей становилось несколько не по себе. Она решила во всем следовать за мальчишкой, равняться на него, хотя бы первое время.
К чести мальчика, первое время он терпеливо сносил порой навязчивое общество девочки. Она преследовала его по пятам. Как отражение в зеркале, повторяла поступки наставника. И он сдался. Принял-таки опеку над, как выяснилось, Марией – неумехой. Наверно, не последнюю роль в данном случае сыграло воспитание.
В группе к Игорю относились с особой теплотой и уважением. Развитый не по годам, самостоятельный и на редкость ответственный мальчишка умел не только заявить о себе, но и постоять за себя. Он ни с кем не искал дружбы специально, выстраивал со всеми ровные отношения, не рвался в лидеры. Держался несколько обособлено. Только Юра стал приятным исключением. Маша, наоборот, девочка без ярко выраженных преимуществ. Немного избалованная, немного своенравная. Самая обычная девочка рядовой внешности, рядовых способностей, из обычной молодой семьи.
Игорь был из семьи военнослужащего, офицера Советской Армии, которая проживала в военном городке под Ангарском. Городок небольшой в нем нет ни школы, ни детского садика, ни многого того, что есть в самых обычных городах и городках. Небольшой магазинчик со скудным ассортиментом товаров, общественная баня, госпиталь и столовая – вот полный перечень объектов общественного пользования военных. Сама воинская часть с казармами для солдат, тренировочными площадками, административными зданиями и ангарами с военной техникой находилась чуть в стороне от городка.
Учащихся в школе детей, ежедневно возили в Красногорск на обучение. Тех, кто посещал детский сад, устраивали на шестидневку. Так было спокойнее и родителям, и детям, и командному составу, который нес ответственность не только за самих военнослужащих, а еще за их жен и детей. Ребят из военного городка в субботу забирали сразу после обеда. В случае, если дежурный опаздывал, их устраивали в раздевалке, чтобы они не мешая остальным, те терпеливо дожидались посланца из родного дома. В понедельник утром школьников и малышей привозили в город.
Справедливости ради, необходимо отметить, что дети военнослужащих заметно отличались от сверстников, живущих в обычных, гражданских семьях. Они были гораздо более коммуникабельными и менее требовательными. Дальние перемещения воспринимали спокойно, как должное. Редко, очень редко, кто трудно привыкал к переменам и позволял себе капризничать. Если подобное случалось, то продолжалось только первое время. Видимо, дисциплина в семье, накладывала свой отпечаток на воспитание подрастающего поколения.
Игорек рос единственным ребенком в офицерской семье. Отец, понятно, был кадровым военным, мама работала медицинской сестрой в том самом госпитале, что размещался на территории военного городка и куда свозили всех больных солдат и офицеров из военных частей, расположенных в данном военном округе. Маму на работу могли вызвать в любое время дня и ночи. Отец тоже себе не принадлежал. Мальчишка хорошо понимал ситуацию. Поэтому никогда не хныкал, не предъявлял претензий, относился к обстоятельствам – пребыванию в детском саду на шестидневке, с пониманием.
Появление в группе новенькой девочки, не произвело на него совершенно никакого впечатления. Не только потому, что в данное время печаль от расставания с лучшим другом еще не оставила мальчишку, скорее, потому, что его совершенно не интересовали девчонки. Когда Екатерина Матвеевна попросила его поводить новенькую по группе, объяснить ей правила поведения в саду, ответственный паренек не смел отказать воспитательнице. Экскурсию он провел, по возможности все объяснил. Но девчонка следовала за ним, как привязанная, задавала вопросы, интересовалась его мнением. Теперь он не знал, каким образом от нее отделаться.