Воздается по вере. Краеугольный камень судьбы. Книга первая
Шрифт:
Следующим местом общественного пользования был туалет. Сразу, только они переступили порог туалета, Маша пришла в полное замешательство. Она впервые видела сооружение напоминающие ширму в детском театре кукол, куда они ходили с мамой и папой смотреть сказку «Аленький цветочек». «Ширма» была длинной, фактически, от одной до другой стены. В ней прорезаны четыре двери с металлическими низкими ручками и картинками. Перед сооружением справа и слева на стенах находилось по одной раковине, как в умывальнике, с мылом около смесителя. Над раковиной не висело зеркало и на вешалках-рожках,
На лице девочки в тот же момент отразилось искреннее удивление. Стоя прямо напротив кабинок, которые девочка приняла за своеобразную театральную ширму, Игорь вещал:
– Вот видишь, на двух дверях нарисована девочка, а на двух других дверях нарисован мальчик.
Действительно, на картинках изображены мальчик и девочка, Маша как-то не обратила внимания на характер изображения. Картинка, да, и картинка. Ее больше интересовали сами кабинки. Зачем они и как устроены.
Значит, – продолжал наставник, – в кабинку с мальчиком, ходят мальчики. В кабинку с девочкой ходят девочки.
По реакции Маши, мальчишка понял, что та никогда с кабинками не сталкивалась.
– Ты, что никогда не видела кабинок? – удивленно развел руками Игорь.
Девочка осторожно, крадучись, подошла к незнакомому объекту, открыла дверь с нарисованной на ней девочкой.
– Нет. В прошлом саду у нас не было такого. Были только горшки. И все.
В самой кабинке ничего удивительного не оказалось. Самый обычный унитаз. На стенке висел полотняный мешочек с нарезанной бумагой, рядом с унитазом плетеная из металлических прутьев, застланная газетами, корзинка. На двери, с обратной стороны щеколда, сильно напоминающая щеколду в их коммунальном туалете и ванной комнате.
– Давай покажу. Заходи, – экскурсовод подтолкнул Машу в кабинку, которую она только что разглядывала, – теперь следом за тобой я захожу.
В узком пространстве кабинки мальчик бесцеремонно отодвинул подопечную в сторону и закрыл за собой дверь.
– Зашла. Потом смотри – закрываешь защелку, – он наглядно продемонстрировал свои слова. – Теперь снимаешь штаны. Запомни, сначала закроешь дверь, потом защелкнешь, потом снимешь штаны. У нас бывает сначала забудут закрыться, а когда случайно кто-нибудь дернет за дверь, сразу орут как дурные.
Маша от разговоров на столь интимную тему, густо покраснела и опустила в пол глаза. Игорь, ничуть не смущаясь, продолжал:
– Наденешь штаны, поправишь платье, тогда, вот так отодвинешь защелку, – раздался щелчок, дверь распахнулась. – Теперь выходи. Поняла?
Мария не поднимая глаз, вылетела из кабинки.
– Сходила в туалет. Надо помыть руки. Видишь, раковина и полотенца висят? – паренек кивнул в сторону умывальника. – Руки помоешь и вытрешь полотенцем.
– Которым? – уточнила девочка.
– Каким хочешь. Здесь нет твоего или моего. Все полотенца общие.
– А в той раковине можно мыть? – Мария подошла к раковине на противоположной стене.
– Можно. Которая свободная, в той и мой.
Когда ознакомление с туалетом закончилось, Игорь повел девочку через игровую комнату к двери в противоположной стороне комнаты.
Столы упирались в металлические, покрашенные белой краской, стеллажи. На полках стеллажей в определенном порядке составлена чистая посуда: стопочки глубоких и мелких тарелок, острова с рядами стаканов и кружек, ложки, вилки и еще другие неизвестные предметы. Это потом, через пару часов Маша увидит, как на взрослые столы поставят большие кастрюли с первым, гарниром, вторым. Чайники с киселем или компотом, хлебницы, наполненные кусками хлеба.
– Видишь, вон там, на полках, чистая посуда. Ее без разрешения трогать нельзя. Когда назначат дежурной, тогда можно трогать, расставлять на столы для всех, – добросовестная консультация продолжалась.
Девочка ужаснулась. Она дома разбила не одну тарелку, как же теперь будет расставлять всем?
– Я же не умею.
Игорь облокотился о взрослый стол и с интонацией знатока заключил:
– У нас дежурят по два человека. Посмотришь, как делает другой, сделаешь так же. Екатерина Матвеевна вместе с тетей Зиной принесут с кухни кастрюли, разольют суп по тарелкам, разложат второе и нальют компот сами. Дежурные только поставят посуду на столы.
– А потом? – не удержалась Маша.
– Что потом?
– Ну, потом, когда все покушают?
– Каждый свои тарелки и стакан ставят на эти столы, – Игорь похлопал ладонью мебель, к которой только что прислонился.
– Ты не волнуйся. Один раз посмотришь, сразу поймешь.
– А потом? – Маша никак не унималась.
– Потом, детей уже не касается. Потом нянечка относит грязную посуду в мойку, а назад приносит чистую и расставляет ее на полках.
Пока девочка около стеллажей изучала чистую посуду, Игорь прикинул, все ли он рассказал относительно процесса дежурства и приема пищи. Вообщем-то, все. Прочее, она поймет, когда увидит на конкретном примере. Он окликнул:
– Маш, пошли. Теперь пойдем в кладовку.
Девочка, наконец, отвлеклась от посуды, обратила внимание на сопровождение.
– Зачем в кладовку? Туда ставят тех, кто провинился?
– У нас не наказывают детей. В кладовке хранятся вещи для того, чтобы спать.
Новенькая слушала своего наставника прямо около стеллажей, Игорь подошел к ней, молча взял за руку и требовательно увлек за собой.
Жизнь детей в круглосуточном саду была особенно тесно связана с процессом подготовки ко сну и уборки после сна сопровождающего это действо, инвентаря и принадлежностей. Этот самый инвентарь в виде раскладушек и принадлежности в виде матрацев, одеял, подушек и постельного белья, как раз, хранился в той самой кладовке, куда Игорь намеревался отвести девочку.