Воздушная гавань
Шрифт:
— Тогда ситуация патовая.
Чириако согласно хмыкнул.
— Точно подмечено. Но этот баланс неизбежно будет потерян. Кто-нибудь сюда явится.
— Уверяю вас, сэр, — подала голос Гвен, — у меня не дрогнет рука взорвать любое количество ваших соплеменников, кому вздумается, проявив крайне дурные манеры, вмешаться в наше противостояние.
Боерожденный аврорианец воззрился на нее с выражением полнейшего бесстрастия на лице:
— Это понятно, мисс. Но если на выручку явятся альбионцы, ваша решимость неизбежно пошатнется. Как много своих друзей вы захотите разнести в клочья заодно со всеми нами?
— Даже при равенстве шансов преимущество за мной, — заявила ему Гвен. — Пока я удерживаю всех вас здесь, вы не в состоянии выполнить свою миссию, какой бы та ни была. Не стройте из себя победителей.
Мастер-сержант аврорианского флота блеснул зубами.
— И все же… Прикинем, сколько времени потребуется вашим гвардейцам на то, чтобы разобраться во всем этом хаосе и отправить вооруженные патрули прочесывать боковые туннели? Несколько часов? Может, целые сутки? — Усмехнувшись, он кивнул на бесчувственное тело Барнабуса Астора: — Сколько еще протянет ваш раненый, пока не истечет кровью? Мне известно, когда следует ждать подкрепления. И я знаю наверняка, что они явятся вооруженными. Меня вовсе не удивит, если в следующий миг вы погибнете от пули, прилетевшей из самого конца туннеля, — прежде, чем могли бы осознать опасность. Время на моей стороне, мисс, а не на вашей.
Гвен ощутила холодок под ложечкой.
— Сдавайтесь, — твердо произнес Чириако. — Спасите, кого можете… — Покосился на Бенедикта: — Ты наверняка это понимаешь. Убеди ее сам.
— Насколько мне известно, сэр, — извиняющимся тоном протянул Бенедикт, — до сей поры еще никому не удалось хоть в чем-то убедить мою дорогую кузину. Ни единому человеку.
Продолжая разглядывать Гвен, аврорианец стиснул зубы.
— Эта дорожка не приведет вас к победе.
Девушка оскалилась в ответ.
— И все же! — с некоторым удовлетворением процедила она. — Думаю, мы это выясним, и очень скоро. Надо только подождать.
Глава 14
Гримм терпеть не мог рукопашную.
На борту воздушного судна сражение представлялось ему приливом, грозовыми облаками — разгулом природной стихии. Люди погибали, о да, и этот ужас преследовал его впоследствии, — но они погибали во власти сил столь мощных, что возможное посредство в этой трагедии обычного человека выглядело почти неправдоподобным. Чаще всего ты не видел лиц своих врагов, только подвешенный в небе вражеский корабль — точную модель, зачастую исполненную умиротворения и грации.
То была лишь иллюзия, разумеется. Реальностью выступали боль и смерть.
Так или иначе, корабельные сражения велись на дистанции. Отстраненно. Хладнокровно. Один участник выставлял свой разум и военные навыки, равно как и отвагу своей команды, против какого-то другого капитана, занятого в точности тем же. Капитан видел, что сотворил враг с его собственным кораблем, но лишь крайне редко ему удавалось рассмотреть в подробностях все те ужасы, какие были причинены врагам его действиями. Хороший командир мог принять верные решения, которые защитили бы команду и принесли ей победу; это по его воле корабль приходил в движение — совсем как единое, огромное живое существо.
Рукопашный бой — совершенно иной мир.
Кеттл за считаные минуты вернулся, приведя с собой большинство отсутствовавших членов команды, и мистер Джорнимен ждал их, чтобы выдать каждому оружие и подбитую эфиршелком форму. Мундиры были стары, урожай этого шелка снимали по меньшей мере поколение тому назад, и могли оказаться полезны разве что при касательном попадании с приличной дистанции, — но только такие Гримму удалось раздобыть для своих людей, это было намного лучше, чем вообще никакой защиты.
— Мы готовы, капитан, — сказал Криди. Высокий молодой человек успел опоясаться саблей и затянуть ремни на боевой перчатке. — Куда выступаем?
— Туда, где мы нужнее, — ответил Гримм. — Выглядит очевидным, что…
Он замолчал, когда к нему подступил Кеттл с капитанской саблей в ножнах, притороченных к перевязи. Предстояло сообразить, как ловчее закрепить ремень на груди Гримма, чтобы левая рука в повязке не запуталась в нем и не помешала здоровой правой руке выхватить оружие.
— Капитан, — с сомнением заговорил Криди, — вы тоже идете с нами?
— Я не намерен посылать свою команду куда-то, куда я сам предпочел бы не отправляться, старпом, — ответил ему Гримм. — Благодарю вас, мистер Кеттл.
— Капитан, — сказал Кеттл, — как насчет перчатки?
Вздохнув, Гримм пошевелил пальцами туго забинтованной левой руки.
— Боюсь, я едва ли сумею ею прицелиться.
— Капитан, — вмешался Криди. — Вы же ранены! Вам следует остаться.
— Чушь, — поморщился Гримм.
Скрипнув зубами, Криди повернулся к Кеттлу:
— Мистер Кеттл?
— Сэр? — откликнулся Кеттл. В его вежливом обращении Гримму послышалась изрядная доля недоверия.
— Поскольку наш горячо любимый капитан твердо решил подвергнуть себя излишней опасности, я поручаю вам приглядывать за ним, под личную ответственность. Не отходите от него ни на шаг, пока все не будет кончено. Ясно?
Лицо Кеттла немного просветлело, на миг озарившись слабым подобием улыбки.
— Кристально ясно, сэр.
— Ба! — фыркнул Гримм. — Я могу приказать не приближаться ко мне, между прочим.
— Что вы говорите, сэр? — нарочито громко переспросил Кеттл. — Ничего не слышу. Мои бедные уши! Все эти взрывы, понимаете ли… Сэр.
Гримм просверлил его гневным взглядом, но Кеттл так и остался благожелательно, сконфуженно глух. К лицу Криди пристала между тем маска хмурого упрямства. Оглядевшись, Гримм увидел других членов экипажа, наблюдавших за их разговором с почтительного расстояния, и вздохнул:
— Хорошо, хорошо.
Для острастки он смерил обоих раздраженным взглядом, хотя большого раздражения не ощущал.