Возложение
Шрифт:
— И ты можешь показать мне, как это делается?
— Совершенно точно. Я увлекаюсь исследованиями, поэтому знаю, как обращаться с общедоступными архивами. Ничего не могу обещать, но есть большая вероятность, что менее чем за час мы сможем узнать о твоей семье больше, чем я знаю о своей.
— Например вернулся ли мой брат домой с войны?
— Это, вероятно, одна из самых простых вещей, что можно найти.
— А мои родители? Я хотел бы знать, что с ними случилось.
— Ведется учет рождений, смертей, браков и продаж недвижимости. Мы можем многое узнать
Я прижимаюсь носом к ее шее, затем быстро целую в губы.
— Мне действительно нужна информация, но мне трудно тебя отпускать.
Она хихикает, целует меня, затем высвобождается.
— Я сейчас вернусь.
Вид ее обнаженной задницы, плавно удаляющейся прочь, стоит того, чтобы побыть без нее несколько минут. Когда она возвращается, я сажусь и приглашаю ее устроиться между моих ног спиной к груди. Она сразу же ныряет. Я натягиваю на нас одеяло, чтобы согреть, хотя знаю, что никогда не устану смотреть на ее голое тело.
Она поднимает одно маленькое устройство и говорит:
— Это мой телефон, — она протягивает мне похожий. — Это твой. Первое, что я тебе покажу — это как его включить.
Мой член дергается у нее на спине.
Спрячься, она говорила не о тебе.
Она придвигается ближе, и я больше не уверен, что смогу удержать член.
Она продолжает:
— Ты видел, как я включила свой? Сделай то же самое со своим.
Я качаю головой. Телефон. Мы говорим о телефонах.
Она поднимает на меня взгляд.
— Я выключу свой и включу снова. На этот раз будь внимателен.
Я хихикаю и целую ее обнаженное плечо.
— Я пытаюсь. Может быть, если ты перестанешь двигаться, я смогу сосредоточиться на том, что ты говоришь, а не на том, как сильно я хочу трахнуть тебя снова.
Ее рот округляется.
— Ох, — затем она смеется. — Мне надеть что-нибудь?
Я рычу и сильнее прижимаю ее, пока мой возбужденный член не оказывается у нее между ягодиц. — Нет, это прекрасно.
— Так и есть, — бормочет она, затем легонько хлопает меня по бедру. — А теперь смотри, вот как ты включаешь телефон.
— Телефон, — вторю я.
Изучение того, как использовать эту новую технологию, может занять очень много времени.
Глава пятнадцатая
‡
Шерил
Провиденс, Род-Айленд
2024
Я решаю начать с Джека. Когда я не могу найти никаких записей о его рождении или смерти, он объясняет, что не использовал свое настоящее имя с тех пор, как зарегистрировался в проекте «Чернильница». Запись о смерти Джексона Чатфилда подтверждает его слова о том, что правительство могло инсценировать его смерть.
Затем мы ищем его отца. Джек, похоже, не расстроен новостью о том, что тот не пережил войну. Он погиб при взрыве автоколонны и похоронен в Арлингтоне.
Джека охватывает
— Это Фарли, — говорит Джек, указывая на пожилого мужчину, который, кажется, рядом с его матерью на каждой фотографии.
— Кем он был?
Джек вздыхает.
— Он стал мне отцом, каким родной никогда не был. Он также хорошо заботился о моей матери.
Я быстро просматриваю информацию и подпрыгиваю от радости.
— Похоже, он женился на ней.
Джек хватает мой телефон и вздрагивает.
— Он женился на ней, — когда он шмыгает носом, я вытягиваю шею, чтобы увидеть его лицо. Его глаза сияют от эмоций. — Молодец, Фарли. Молодец.
Он возвращает телефон, и я показываю, как искать дополнительную информацию о них. Фотографии и записи становится легче находить по мере того, как наш поиск проходит через десятилетия.
— У твоего брата было двое детей, — говорю я, просматривая генеалогический сайт. — Их звали Тимоти и Дейзи. Они оба женились и завели детей. Оба мертвы, но их дети живы. Один из них в Монтане, а другой… в Коннектикуте. Не слишком далеко. Мы могли бы поехать, чтобы встретиться с ним, когда ты будешь готов.
— Шерил, я не думаю, что ты понимаешь, как много это для меня значит, — его руки обвиваются вокруг и почти выбивают из меня воздух. — Спасибо.
— Не за что.
Он снова целует меня в плечо.
— Есть несколько вещей, которые мне нужно сделать, прежде чем я навещу кого-либо. Во-первых, необходимо убедиться, что это безопасно.
Страх пробегает мурашками по моей спине.
— Ты прав, что должен быть осторожен. Кто-то все еще может желать твоей смерти.
Он тяжело вздыхает.
— Все, что они с нами делали, все, что мы делали… все это стоило того, когда мы думали, что спасаем мир. Если бы ты знала, что мы сделали…
— Мне все равно.
— Ты должна знать. Я счастлив с тобой больше, чем когда-либо, но я не могу не спросить себя, заслуживаю ли я этого. Фарли заслуживал. Он всегда был хорошим человеком, — он глубоко вдыхает. — Но я? Может быть, я заслужил тюрьму, в которую они меня заперли.
Я поворачиваюсь и опускаюсь на колени, рукой обхватывая его лицо.
— Тебе лгали в ужасный период истории. Ты сделал то, что, по твоему мнению, должен был. И ты действительно спас нас. Мы все еще здесь благодаря таким мужчинам, как ты, и тем жертвам, которые вы принесли.
— Но стоило ли это того? Все эти гражданские…
Я тяжело вздыхаю. У меня нет слов, чтобы утешить его. Сомневаюсь, что у кого-то есть. Но я не думаю, что он заслужил то, что с ним случилось.
Желая подбодрить, я меняю тему на все хорошее, что изменилось в мире с 1945 года. Мы теряемся в видеороликах YouTube об истории, путешествиях, современных технологиях, а также о том, что ожидается в ближайшем будущем.