Возлюбленная двух оборотней
Шрифт:
— Эй, почему такая грустная? Я сказал что-то не так? — спросил Лекс.
— Всего лишь напомнил, что нам придется расстаться, — ответила я.
— А ты бы не хотела? — спросил Лекс осторожно, даже с некоторой надеждой.
— Нет. Но не думаю, что это осуществимо, — ответила я, глядя на мужественное лицо Лекса — красивый. И хороший.
Странно. Почему у него такой задумчивый взгляд? Неужели?..
— Придет Рассел — и мы поговорим об этом, — внезапно сказал мужчина. — А пока… что мне сделать, чтобы твой грустный взгляд исчез? Очень хочу хоть ненадолго увидеть твою милую улыбку.
Из уст какого-нибудь дворянина это звучало бы флиртом — легким и ничего не значащим. Но у Лекса получилось сказать это так по-простому легко и искренне, что я невольно улыбнулась. И уже хотела сказать, что ничего не нужно, достаточно его рядом, как мне в голову пришла отличная идея, что же я могу попросить у него.
— А ты можешь показать вторую ипостась? — Я это так робко произнесла, что и самой было неловко за свою неуверенность.
— Превратиться в пантеру? — тут же понял меня Лекс.
Я активно закивала. Кошек я любила, восхищалась ласковыми мурчалками, которых всегда приятно было взять на руки. И они меня любили, хотя других могли и оцарапать, и обшипеть. Я же словно была исключением. Но вот больших кошек я даже издалека не видела. Если не считать Рассела и Лекса, чью ипостась мельком увидела во время нападения на нас.
— Можешь?
— Могу, — улыбнулся Лекс, резко вставая и выходя из палатки.
Э, а куда он? Там менять ипостась? А разве тут нельзя?
Все мои мысли оборвала огромная пантера, вошедшая обратно в палатку. Очень и очень большая! Что-то мне подсказывало — возможно, рисунки в учебниках, которые я читала давно-давно — что пантеры не должны быть такими большими.
Большая, сильная, грациозная пантера, от которой исходило чувство опасности. Животный магнетизм — невозможно было оторвать взгляда. И лишь темно-синие глаза с редким фиолетовым оттенком напоминали, что передо мной Лекс. Добрый, прямолинейный и заботливый Лекс.
И ласковый: большая пантера подошла ко мне и осторожно боднула меня головой. Я хихикнула, вытащила руку из-под одеяла и неуверенно погладила пантеру по голове. Меня тут же подбодрили, подставив голову и намекая — давай гладь.
Я не удержалась и восхищенно захихикала:
— Какой красавчик! Какой великолепный большой черный кот! А мурлыкать ты умеешь?
На мои слова отреагировали моментально: плюхнули рядом, вытянули лапы и заурчали. Большой огромный кот, очень изящный, с блестящей лоснящейся шерстью очень и очень мило урчал. Я не выдержала перевернулась на бок и обняла эту большую пантеру.
Никакого страха не было.
Мне казалось, что я могу так пролежать целую вечность. Внезапно Лекс пошевелил ушами, приподнял голову и посмотрел в сторону входа. Спустя несколько минут в палатку вошел Рассел. Глядя на нас с Лексом удивленно вскинул брови и хмыкнул:
— Даже так? Играетесь, пока я решаю важные вопросы?
— Какие важные вопросы? — заговорил Лекс в форме… пантеры!
Так он мог говорить все это время? Хотя… челюсть не двигалась. Магия?
— Хозяин крепости узнал, что на повозку напали, потому выслал отряд. Хотя, правильнее будет сказать, что он возглавил отряд и приехал сам. И сейчас устраивает проверку по этому делу — как, почему и каким образом все произошло. Ну и, конечно же, хочет видеть нас. Мы ведь помогли в этом деле.
— Нам собираться?
— Через несколько часов. Как раз будет время обсудить кое-что важное.
— Важное? А я вам не помешаю? — уточнила я.
— Это важное касается тебя напрямую, мы без тебя ничего решить не сможем, — улыбнулся мне Рассел.
— Напрямую? И как же?
Рассел немного замялся, прежде чем уточнить:
— Мы ведь тебе понравились? Все ведь было не потому, что не было никакого выбора? То есть, поэтому, конечно, тоже, но…
— Все было отлично, — перебил Лекс. — Настолько, что, если Шеллия не соврала, она бы с нами не хотела расставаться. Не соврала же?
И столько настороженности, неуверенности. Так странно слышать это от таких сильных мужчин. Так странно осознавать, что неуверенность из-за меня…
— Ничуть.
— Поэтому я намеревался предложить ее тихонько умыкнуть. — Пантера потянулась и чуть оскалилась, имитируя человеческую ухмылку.
— Я не против! — внезапно сказала я.
Абсолютное безрассудство, но я была совершенно не против того, чтобы меня украли. Со мной так нежно и заботливо вообще никто не обращался, и речь тут не только про ночь любви, но и про отношение во всем другом. Я лично видела, как ту же Анну, которая нередко помогала магам и доставляла им удовольствие, могли ночью выпроводить из палатки. И она залезала в нашу карету, где мы спали, пропахшая запахом страсти, ругалась на чем свет стоит на грубых мужланов — и это не было преувеличением. И это с учетом того, что капитан сказал, что если кто-то переборщит с ней, то он лично отрежет все лишнее. Да и Анна могла отказаться от всего, если бы не хотела — в конце концов, хозяина крепости боялись все наши сопровождающие, а потому могли на нас облизываться, но не касаться.
Я же была в ситуации с оборотнями почти бесправной. А понимание, что ты можешь с кем-то сделать все, что захочешь, причем без последствий, обнажает худшие стороны человека. Обычно. А вот у Лекса и Рассела ничего не обнажилось. Наоборот, они словно пытались своей лаской компенсировать мое унизительное положение.
Сбежать с такими людьми? Точнее, оборотнями? Да это намного лучше, чем ехать в крепость и стать игрушкой неизвестного мага! Или не игрушкой, хорошо, важным инструментов для откачивания негативной энергии.
Рассел посмотрел сначала на Лекса, потом на меня, покачал головой и сказал:
— Давайте без необдуманных решений. К тому же, я не просто так сказал, что есть серьезный разговор. Лорд крепости тут. А он чтит Древние Законы. Понимаешь, к чему веду, Лекс?
— К тому, что мы можем попросить, чтобы Шеллия осталась с нами?
— Думаю, одного «попросить» не хватит. Нынешний лорд, чья мать была источником и воспитывала его, с большим уважением относится ко всем женщинам. И особенно трепетно к тем, кто является источником. Нам надо будет не только Древние Законы вспомнить, но и убедить его, что Шеллии с нами будет лучше, нежели с каким-нибудь его магом под его присмотром. А, поверь, присматривает он так, что…