Возлюбленная Габриэля
Шрифт:
– Именно так, как ты и говорила.
Она слегка нахмурилась.
– Мог бы разрешить посмотреть, я прежде никогда не встречала сатиров.
– Как бы я не ценил твою помощь, мой ответ - нет.
– Отныне и навсегда лишь единственному человеку дозволено это видеть - Майе. И он чертовски уверен, что ей понравится то, что она увидит.
– Тебе нужно еще кое-что знать.
– Что?
– В спутницы жизни сатиры берут только сатиров. Раз после секса твой орган начал развиваться, значит и Майя - сатир. Думаю, такого доказательства достаточно,
Габриэль вспомнил медицинские показатели Майи.
– У нее пара дополнительных хромосом
– Как у тебя. И у нее начинается овуляция - это может быть реакция на тебя. У женщин сатиров несколько раз в год происходит "течка", и если рядом мужчина-сатир, она происходит чаще и сильнее. Ну, еще и то, что она пьет твою кровь.
Габриэля потрясла информация, выданная Франсин.
– Что?
– Ну, как правило, сатиры не пьют кровь, но так как Майя наполовину вампир - это нормально. Но я считаю, что все благодаря той крови, которую ты дал, чтобы обратить Майю. Ее латентные гены сатира ожили и немедленно среагировали на тебя, как на источник питания.
– Значит ли это, что она зависит от меня и поэтому не пьет человеческую кровь?
Франсин отрицательно мотнула головой.
– Она может кормиться человеческой кровью и спокойно ее переносить, но гены сатира влияют на вкусовые рецепторы. Поэтому она ее отвергает. Генам сатира нравится вкус твоей крови, потому что ей она роднее. Тебя это беспокоит?
– Меня беспокоит то, что Майя захочет быть со мной лишь потому, что мы оба сатиры, и она кормиться от меня.
– Он по-прежнему желал ее больше любой женщины во всем мире, но есть ли выбор у нее?
– Даже у сатиров есть свобода воли. Да, секс им нужен больше, чем остальным существам, и сатиры действуют под натиском желания плотских утех, но все же их сердца подсказывают, кто им подходит. Не переживай. Если ты ее любишь, это не потому, что тебя манят ее гены сатира, а из-за того, какой она человек в душе. То же самое и у нее к тебе.
Габриэль выдохнул, даже не подозревая, что задержал дыхание. Теперь оставалось лишь рассказать все Майе и надеяться, что она его любит так же сильно, как и он ее.
Взяв руку Франсин в свою большую ладонь, он слегка сжал ее.
– Огромное спасибо.
Когда он отступил, чтобы уйти, ведьма его остановила.
– Ничего не забыл?
Он уставился на нее. О чем это она? Не могла же ждать объятий! Когда он сделал шаг к ней и поднял руки для дружеских объятий, ведьма мотнула головой.
– Твой дар. Ты должен позволить мне им воспользоваться.
Вновь отступив, Габриэль нервно рассмеялся. Он совсем об этом забыл.
– Конечно же, да.
– Замолчав, он осмотрелся.
– Где тот, на ком использовать дар?
– Габриэль посмотрел на часы.
– У меня менее трех часов до рассвета.
– Это я.
– Ты?
– Я потеряла что-то очень ценное. Мне нужно, чтобы ты нашел это в моих воспоминаниях.
Габриэль расслабился, успокоившись, что ему не придется нарушать границы
– Без проблем. Что ты ищешь и как давно потеряла?
– Лишь эта информация необходима ему, чтобы по-быстрому просканировать ее воспоминания.
– Амулет, отгоняющий зло. Мне нужно его вернуть.
– Только если не собираешься воспользоваться им против меня...
– пробормотал Габриэль себе под нос
– Я все слышу... нет, не ты то зло.
***
Стук в дверь прервал размышления Майи. После душа она оделась и теперь планировала, как заставить Габриэля принять то, кем она являлась, даже если это означало, что он не мог иметь то, чего - по словам Иветт - хотел каждый мужчина.
– Войдите.
Дверь отворилась, и вошел Карл с кипой бумаг в руке. Но она уже почувствовала, что это был именно Карл, от которого исходил аромат уюта, несмотря на всю формальность, которую он демонстрировал.
– Пришел факс. От Томаса... записи телефонных переговоров.
– Карл протянул ей бумаги.
– Спасибо, Карл. Очень мило с твоей стороны принести их мне.
– Если что-то еще понадобится, позовите.
Майя улыбнулась ему, когда он закрывал за собой дверь. И пролистала бумаги. Которых было тридцать или сорок листков. Неужели за последние шесть недель она и правда так много звонила? А за последние несколько дней не звонила вовсе. И это напомнило ей, что она до сих пор не позвонила родителям.
Но пока еще она не могла им позвонить. Во-первых, на часах три утра, а во-вторых, она просто не знала, что сказать. Вздохнув, она начала просматривать телефонные звонки. В каждой строке стояли номер телефона, имя и дата. Изучая имена, Майя узнавала имена своих пациентов, коллег и клиник. Номер родителей встречался много раз, как и телефоны Полетт и Барбары. Еще были номера друзей и знакомых, пиццерии рядом с домом и ресторана индийской кухни за углом.
Еще в списке числился звонок в банк и дантисту. Майя просматривала страницу за страницей. Когда она услышала, как открылась входная дверь, то дошла уже до половины стопки, но так и не нашла незнакомого имени. Она глянула на часы над камином. Наконец. Габриэль, вероятно, расстроится, когда узнает, как долго добиралась сюда Иветт. Что же, она не станет на нее ябедничать.
Продолжая изучать имена в списке, она услышала голос Карла:
– Рикки, я не ждал тебя.
Рикки? Майя была уверена, что Габриэль звонил Иветт.
Она навострила уши, подслушивая разговор. Чувствительный слух помогал уловить мельчайшие звуки.
– Ты знаешь, как это бывает с женщинами. Иветт сказала, что не может ужиться с Майей и попросила меня ее подменить, - ответил Рикки. Майю начало одолевать беспокойство. Они с Иветт хорошо ладили, особенно после того, как та защитила ее в больнице. С чего бы ей вдруг заявлять, что они не могут ужиться? Она недоверчиво помотала головой и вернулась к просмотру факса.