Возлюбленные-соперники
Шрифт:
— Обещаю.
Муж Эвелин помог ей забраться в экипаж. Лакей закрыл дверцу. Кучер свистнул, и экипаж покатил по усыпанной гравием аллее. Джеймс долго махал рукой друзьям, а когда Белла собралась домой, остановил ее.
— Белла, — сказал он, — погуляете со мной? Я бы хотел показать вам кое-что интересное.
Заметив его дружелюбную чарующую улыбку, Белла вспомнила слова Харриет: «Поощряй его чувства. Ты сохранишь Уиндмур-Мэнор, станешь герцогиней».
Сумеет ли она? Она всмотрелась в красивое улыбающееся лицо, подумала, что этот потрясающий мужчина, возможно, всегда
Вероятно, он решил, что она подыскивает предлог для отказа, поскольку добавил:
— Это займет всего несколько минут.
— Хорошо, — согласилась Белла, и они вместе дошли по усыпанной гравием дорожке, однако, к ее удивлению, Джеймс повернул не в сад, а к конюшням. — Куда мы идем?
— Увидите. Это сюрприз.
Заходящее солнце было похоже на яркий оранжевый шар, плывущий по полотну безумного художника, разлившего краски всех оттенков синего, серого, розового… Вдоль дорожки росли лютики. Герцог подвел ее к конюшням, но не вошел внутрь, а направился вокруг здания.
Там под старым дубом стояла странная штуковина, состоящая из изогнутой деревянной рамы, двух колес и руля, закрепленного в передней части конструкции.
— Это скороход? — воскликнула Белла.
— Вы уже такой видели? — удивился герцог.
— Только на картинке в газете. Там сказано, что они быстро входят в моду и денди теперь ездят на них по Лондону. Их даже прозвали «конями денди».
— Это правда, — засмеялся он. — Но правильное название этой штуковины — «велосипед».
Белла подошла к диковинному транспортному средству и провела рукой по деревянной раме.
— Как на нем ездят?
— Этот экземпляр сделан для человека, имеющего меньший рост, чем я, но тем не менее я могу вам показать.
Он сел верхом на раму и взялся за руль, а его ноги коснулись земли. Отталкиваясь ногами от земли, он покатился вперед и стал поворачивать руль — переднее колесо тоже поворачивалось. Потом он побежал, увеличив скорость. Белла захлопала в ладоши и радостно засмеялась.
Джеймс остановился рядом с ней.
— Где вы его нашли?
— Он принадлежал Ривзу. Бобби обнаружил его висящим на задней стене конюшни. — Герцог показал гравировку на раме. — На этом велосипеде мы видим клеймо изобретателя — Дениса Джонсона, лондонского мастера, изготавливающего кареты. Брент Стоун в прошлом году получил для него патент.
Белла хихикнула.
— Представляю, как сэр Ривз едет по Лондону, важно поглядывая по сторонам, словно индюк.
Джеймс закатил глаза.
— Могли бы представить себе что-то более приятное.
Потом он пристально взглянул на Беллу.
— Хотите покататься?
Еще как! Но как быть с юбками?
Словно прочитав ее мысли, Джеймс сказал.
— Не беспокойтесь о юбках. Мы за конюшнями. Здесь вас никто не увидит.
— Но вы же здесь.
Герцог растерянно заморгал.
— Я не буду смотреть. Обещаю. Испытайте его!
Белла подобрала юбки и перебросила правую ногу через раму. Кончики пальцев коснулись земли. Она оттолкнулась и пошла, сначала медленно, потом быстрее.
— Не забывайте рулить! — крикнул он, когда она едва не въехала в ствол дуба.
— Вы же обещали не смотреть!
— Я и не смотрю. На ноги. Просто слежу, чтобы с вами ничего не случилось.
Утверждение было настолько нелепым, что Белла расхохоталась. Она не остановилась, а, наоборот, прибавила скорость. Это было здорово и очень весело. Герцог подбадривал ее громкими криками. Она каталась, делая большие круги еще минут десять, потом устала, остановилась, слезла с велосипеда и прислонила его к дереву.
Она раскраснелась, запыхалась, радостно возбужденная, как ребенок рождественским утром. Джеймс — восхитительный, самый восхитительный из всех, кого ей доводилось знать. Ее чувства к нему быстро крепли.
— Я знал, что женщина, осмелившаяся написать серьезную политическую статью и отправить в «Таймс», не побоится и прокатиться на велосипеде, — весело ухмыляясь, сказал он.
Его слова, его близость заставляли позабыть обо всех разумных соображениях. Верх брали чувства. Белла облизнула губы — и его взгляд сразу оказался прикованным к ее рту.
— В последнее время я вообще делаю много нового, о чем раньше и подумать не могла, — пробормотала она.
Между ними промелькнула искра — нет, даже не искра, молния. Глаза Джеймса потемнели, он привлек женщину к себе и стал жадно целовать. Она обхватила его руками за шею и ответила на поцелуй. Именно этого она страстно желала и теперь чувствовала, что все правильно.
Он, наверное, чувствовал то же самое.
Его руки были одновременно везде — на бедрах, на талии, на груди. Когда он большим пальцем стал гладить сквозь ткань платья сосок, Белла только прижалась к нему теснее. Запах его кожи, тепло ладони на груди, бархатное прикосновение языка — все это сплелось в волшебную сеть страстного первобытного желания, сладкого томления, которая, и Белла это точно знала, могла, изгнать из ее души ужасные воспоминания о Роджере.
Кровь вскипела, мышцы напряглись, ее тело мучительно старалось сбросить оковы самоконтроля и взять то, что предлагал мужчина.
Джеймс все понял. Она увидела это понимание в его глазах, когда он слегка отстранился и всмотрелся в ее лицо.
— Я бы хотел кое-что обсудить с тобой, дорогая. Сначала я сомневался — слишком уж упорным был наш спор о собственности, — но теперь больше не колеблюсь. Так мы легко решим все наши проблемы.
Харриет была права! Он собирается сделать предложение!
Джеймс нежно поцеловал ее лоб, щеки, глаза.
— Мы оба хотим друг друга, дорогая. Нет смысла отрицать бесспорный факт — нас тянет друг к другу. Ты можешь жить в Уиндмуре сколько захочешь.
Его язык коснулся чувствительного местечка — мочки уха, и все тело Беллы сотрясла чувственная дрожь.
— Ты можешь не беспокоиться о деньгах. Все будет оплачено — одежда, экипаж, слуги. — Каждое слово соблазнителя подчеркивало прикосновение губ к ключицам. — У меня есть дела, мне придется часто ездить в Лондон, но я всегда буду возвращаться. И ты можешь ничего не бояться, — шепотом добавил он. — Я знаю, как не допустить появления нежелательного ребенка.