Возлюбленные-соперники
Шрифт:
Его губы пугали мысли, туманили разум, поэтому Белла не сразу поняла, о чем идет речь. Нежелательный ребенок? О чем это он? Слова доходили до нее как сквозь туман. В одном она была уверена точно: он никакого предложения так и не сделал.
Понимание пришло внезапно. А с ним ярость.
Она перестала улыбаться и отстранилась.
— Значит, вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?
На его красивом лице появилась напряженная гримаса.
— Мне никогда не нравилось это слово…
Белла сильно оттолкнула его и сделала шаг назад. Несколько секунд она стояла
— Насколько я понял, это ответ «нет»?
Ну почему он не уродливый морщинистый старик? Почему он так привлекателен?
Герцог нахмурился.
— Ты не можешь горевать о покойном муже. Я знаю, что между вами не было любви.
Да как он смеет?
— Это вам известно от Эвелин?
— Нет.
— Тогда откуда вы знаете, что я не любила мужа?
— Я достаточно наблюдателен и сделал собственные выводы.
— Тогда ваша интуиция не столь остра, как вы думаете, ваша светлость! — выпалила Белла. — Зато я знаю, что ваш человек следит за мной. Я заметила его в Сент-Олбансе, когда ходила за покупками. Вы поручили ему узнать и о моем прошлом тоже?
Глаза герцога вспыхнули синим огнем.
— За тобой следят? Кто?
Белла пришла к выводу, что в Сент-Олбансе за ней ходил нанятый герцогом сыщик. Что же касается человека в «Черной собаке», она тогда была слишком испугана и расстроена и не могла с уверенностью утверждать, что это было одно и то же лицо.
— Ты ошибаешься. Сыщика я нанял только для поисков сэра Ривза. Я никогда не поручал ему следить за тобой и копаться в твоем прошлом.
— В любом случае вы ошиблись относительно меня, ваша светлость. Я никогда не стану вашей любовницей, подругой, возлюбленной — уж не знаю, как вы предпочитаете это называть.
С этими словами Белла развернулась и побежала к дому.
— Тебя заметили, — сказал Джеймс.
— Это невозможно.
Герцог встретился с Арменом Папазяном в библиотеке. После неприятной сцены у конюшни Белла отправилась к себе в спальню и больше оттуда не выходила. Выяснив это у слуг, Джеймс сказал себе, что его такое положение устраивает, поскольку у него назначена встреча.
Он мерил шагами комнату, а Папазян сидел в кресле у окна. Сыщик был низеньким, но коренастым и мускулистым мужчиной с буйной черной шевелюрой и оливково-черными глазами, блестевшими из-под нависших густых черных бровей. Лицо его было обманчиво невозмутимым, даже, пожалуй, безмятежным, и лишь проницательный взгляд говорил о том, что сыщик ничего не упускает.
Энтони Стивенс поклялся, что этот сыщик лучший. Он работал настолько успешно, что сумел добыть тайную переписку некой виконтессы и ее любовника француза, оказавшегося генералом наполеоновской армии. В письмах были названы имена двух высокопоставленных британских армейских командиров, продававших французам военные тайны. Лучшие агенты регента безуспешно искали эти письма два года, а Папазян нашел их за месяц до Ватерлоо.
— Она меня не видела, — повторил он. — Если она кого-то заметила, это был другой человек.
Джеймс остановился.
— Но в этом нет никакого смысла. Зачем кому-то за ней следить?
— Возможно, это как-то связано с деловыми начинаниями ее покойного супруга?
— Расскажи, что ты узнал.
— Роджер Синклер был весьма уважаемым и богатым бизнесменом из Плимута. Он специализировался на импорте разных товаров, в основном зерна, ячменя, угля и леса. Относительно его молодой жены горожане говорили, что она эмоционально неустойчива, а некоторые утверждали, что Белла Синклер — сумасшедшая. Они симпатизировали Роджеру из-за болезни супруги и восхищались тем, что он ее не бросил.
— Но это же нелепо! У Беллы с рассудком все в порядке! — воскликнул Джеймс.
— Я познакомился с бывшим управляющим Синклера. Сначала он держал язык за зубами, но алкоголь способен развязать язык кому угодно. Он сказал, что Синклер притворялся джентльменом вне дома — регулярно посещал церковь, делал щедрые пожертвования, — но дома был тираном и садистом. Он был маниакально ревнив и почти никогда не разрешал жене покидать дом, опасаясь, что она наставит ему рога. Он избивал жену и часто угрожал переломать руки и ноги ее старой няне, если та посмеет его ослушаться.
Джеймс сжал кулаки, стараясь подавить ярость.
— Есть кое-что еще, — сказал Папазян. — Несмотря на то что Синклер тщательно создавал свой образ лояльного и набожного бизнесмена, он был жадным ублюдком, одержимым желанием любым путем увеличить свое состояние. Когда началась война с Францией, его торговля пострадала, и тогда он занялся сомнительной деятельностью — начал ввозить французское бренди и другие грузы, находящиеся под эмбарго. Через некоторое время он осмелел и стал экспортировать оружие и боеприпасы французским войскам. Предательская деятельность Роджера Синклера не была обнаружена властями, а полгода назад он умер — напился, свалился с лестницы и сломал себе шею.
— Негодяй умер легкой смертью. Его надо было четвертовать.
При мысли о том, как Синклер обращался с Беллой, у Джеймса сжимались от ярости кулаки. Он вспомнил ее волнение, когда она вскрывала письмо из «Таймс». Тогда она сказала, что покойный муж не разрешал ей писать. А потом она от радости бросилась к нему в объятия, прижалась всем телом и с невинной страстью поцеловала. Сначала Джеймс думал, что ее покойный супруг был просто тупым идиотом. Но теперь узнал, что тот издевался над молодой женой, оскорблял ее и бил и еще имел наглость использовать Харриет как оружие. Он не мог не восхищаться силой и мужеством молодой женщины. Это просто чудо, что дух Беллы остался несломленным.
Джеймс сделал несколько глубоких вздохов, чтобы совладать с бушующими эмоциями.
— Что касается незнакомца, которого миссис Синклер заметила следующим за ней, — сказал сыщик, — это был не я.
— Она утверждает, что видела мужчину, когда ходила по магазинам, — уточнил Джеймс.
— Я действительно шел за женщинами, когда они были в Сент-Олбансе, но они могли меня не заметить.
Но зачем кому-то другому следить за Беллой? Мысль о том, что ей может угрожать опасность, снова заставила Джеймса сжать кулаки.