Возлюбленный мой
Шрифт:
Ему помешало осознание того, что их долгое ожидание все равно не ускорит визит Лэша, и тот факт, что он наорет на Куина, тоже вряд ли приблизит их к цели.
Он кивнул и еще раз огляделся вокруг. На данный момент здесь работал только один дилер, который, казалось, тоже готовился свернуть свою лавочку. Местом его основной дислокации являлась центральная рампа – умно, ведь это означало, что он мог видеть весь парк, от самых дальних уголков до дороги, где сновали полицейские.
Парнишка выглядел примерно лет на семнадцать-восемнадцать, одежда весела на нем мешком, что было частью скейтерского прикида, а также помогала ему прятать товар. Его вид буквально молил о тщательной
Либо у него была серьезная теневая поддержка, либо же ему скоро укоротят хвост.
Джон отошел от пристройки, за которую прятался и кивнул своим парням. Пошли.
Когда он снова принял форму, и его тело вновь стало осязаемым, под подошвами его ботинок захрустел мелкий гравий, а в лицо ударил сильный порыв ветра. Двор особняка Братства был разделен передней частью дома и высокой двадцатифутовой подпорной стеной, что опоясывала всю территорию владения. Белый мраморный фонтан в центре сейчас не работал и начнет только в теплые месяцы; неподалеку стояли припаркованные в ряд автомобили, готовые к поездке в любой момент.
Тихий, похожий на шепот, звук хорошо смазанных шестеренок заставил его повернуть голову. Скоординированным одновременным движением стальные ставни опускались на окна, панели разворачивались и загораживали витражные стекла, словно веки, закрывающие на ночь глаза.
Он боялся идти внутрь. Несмотря на то, что в доме было больше пятидесяти комнат, где можно побродить, тот факт, что ему придется оставаться в четырех стенах, пока не зайдет солнце, уменьшал особняк до размера обувной коробки.
Когда Куин и Блэй материализовались по обе стороны от него, Джон поднялся по ступенькам к огромной двойной двери и прошел в вестибюль.
Внутри он подставил свое лицо под прицел камеры безопасности. В то же мгновение, замок щелкнул, и он вошел в фойе, отделанное в стиле царской России. Колонны из малахита и бордового мрамора поддерживали высоченный, в три этажа, расписной потолок. Украшенные золотом подсвечники и зеркала создавали и отражали мягкий свет, который в свою очередь обогащал окружающие цвета. И эта лестница, покрытая ковровой дорожкой... она была, словно взлетно-посадочная полоса, что вела прямо в небо, ее золотая балюстрада сверху расступалась в стороны, принимая форму арки над открытым балконом второго этажа.
Его отец не пожалел денег и, очевидно, обладал особым драматическим талантом. Не хватало только оркестра на заднем плане, и можно представить, как по лестнице спускается одетый в мантию царь…
На верхних ступенях стоял Роф, его огромное тело было облачено в черную кожу, длинные черные волосы спадали на широченные плечи. Солнечные очки были на месте, и хотя он стоял над открытым пространством, с которого мог запросто покатиться кубарем, вниз он не смотрел. В этом не было необходимости. Его глаза теперь были абсолютно слепы.
Но это не значило, что он лишен зрения. С ним был Джордж, который все контролировал. Всевидящее Око, поводырь, смотрел за Короля, их объединял в единое целое поводок, который опоясывал грудь и плечи золотистого ретривера. Они – вылитые Мэтт и Джефф [13] , добрый самаритянин в собачьем обличье с экстерьером, достойным конкурса красоты, и жестокий воин, способный в любой момент разорвать кому угодно глотку голыми руками.
13
Мэтт и Джефф Харди - братья, известные американские профессиональные рестлеры
14
«Ямс» - (англ. Iams) - брендовой название кормов для животных, производитель Procter & Gamble (P&G).
Роф зашагал вниз по ступенькам. Он прихрамывал – результат его визитов к Деве-Летописеце на Другую Сторону. Никто не знал, с кем он там виделся, и почему под его глазом перманентно прописался синяк, а губа была рассечена, но все, даже Джон, были рады этим бурным сессиям. Благодаря им, Роф пребывал в уравновешенном состоянии и держался подальше от сражений.
Король спустился в фойе, а остальные Братья вошли в те же двери, что и Джон до этого, поэтому ему необходимо немедленно исчезнуть. Если даже Тени почувствовали запах свежих чернил, то те, кто собирался сейчас на Последнюю Трапезу, учуют их мгновенно, когда окажутся достаточно близко.
К счастью, в библиотеке был бар, и Джон отправился туда, чтобы налить себе порцию «Джека Дэниэлса» [15] . Первую из многих последующих.
Облокотившись на мраморную стойку, он начал плавно пополнять свой счет невменяемости на сегодня, размышляя о том, как это хреново, что у него нет машины времени. Хотя, трудно сказать, что бы он сейчас выбрал: вернуться в прошлое или же отправиться в будущее.
– Ты есть будешь? – в дверном проеме стоял Куин.
Джон не стал смотреть в его сторону, а только покачал головой и налил себе в стакан еще одну порцию облегчения.
15
Марка виски
– Хорошо, я принесу тебе сэндвич.
Выругавшись, Джон повернулся к нему и показал, «Я сказал не надо».
– Ростбиф? Хорошо. И захвачу немного морковного пирога. Поднос будет в твоей комнате. – Куин отвернулся. – Если подождешь здесь еще минут пять, все сядут за стол, и ты сможешь подняться наверх незамеченным.
Сказав это, парень исчез, что значило, что запустить ему в голову стаканом, с целью объяснить, что Джон сам в состоянии о себе позаботиться, не получится.
Хотя, на самом деле, это была бы пустая трата хорошей выпивки – Куин настолько не пробиваем, что можно было вынести ломом его лобные доли – на него это все равно не произвело бы никакого впечатления.
К счастью, алкоголь уже начал действовать, оцепенение осело на плечи Джона, прежде чем разлиться по всему огромному телу. Дерьмо никоим образом не успокаивало разум, но его суставы и мышцы расслабились.
Подождав предложенные пять минут, Джон взял стакан и бутылку и, перепрыгивая через ступеньки, взбежал наверх. Поднимаясь, он слышал за спиной приглушенные голоса из столовой, но не более. В последнее время за Трапезами никто не смеялся.