Возмездие Мары Дайер
Шрифт:
— Я знал, что ты вернешься, когда проявишься. Доктор подозревала, что так будет, если твое перевоплощение закончится.
Мне было лень интересоваться, что он имел в виду, или обдумывать его слова, как бы странно они ни звучали. У меня был лишь один вопрос, но мое сердце узнало ответ еще до того, как глаза нашли ему подтверждение.
Я повернулась и увидела за собой тело Ноя. Из его груди торчал нож.
63
НОЙ
Я услышал ее голос еще до того, как увидел
— Ты не умрешь, — говорит Мара. Ее отличительный альт повысился на пару октав. В нем слышится гнев. Безнадежность. На моем фоне она никудышный лжец. Впрочем, это не ново.
Мне удается распахнуть глаза. Смотрю, как она обследует мое тело, и наслаждаюсь тяжестью ее рук на моей груди. Мара выглядит такой решительной, такой яростной!
По какой-то причине я вспоминаю нашу первую встречу, когда она выбивала всю дурь из автомата, отказывавшегося выдавать ее конфету. До того дня, каждый час моей жизни ничем не отличался от предыдущего. Они были невыносимо скучными. До боли монотонными. А затем она вышла из кошмара и вошла в мою жизнь. Она была для меня загадкой. Ее присутствие стало проблемой, которую мне нужно было решить; я наконец-то обрел хоть какой-то интерес. Каким-то образом ей даже удалось пробудить у меня интерес к самому себе.
Поначалу Мара была вопросом, требующим от меня ответа, но чем дольше мы были знакомы, тем меньше я ее знал. Она не уставала удивлять меня своей бесконечной комплексностью. Непостижимая. Непредсказуемая. Никогда в жизни не встречал кого-то более увлекательного. Всего времени в мире не хватит, чтобы познать ее полностью.
Но теперь я хочу этого времени. Мой разум цепляется за воспоминания о ней: за ощущения от ее рук, запутавшихся в моих волосах, от ее щеки на моей груди, от ее голоса, напевающего мне на ухо, от ее дыхания на моих губах. Классика жанра. Большую часть своей жизни я хотел умереть, а теперь, на смертном одре, это желание исчезло. Мне удается выдавить слабую улыбку. Остерегайтесь своих желаний.
64
Это ни с чем не сравнимое чувство — обнимать любимого человека и знать, что каждый удар его сердца может стать последним.
Ной все еще дышал, но едва. Его глаза не открылись, когда я позвала его по имени. Я качала парня на руках и смотрела на Джуда с ненавистью.
— Зачем? — Я почти не узнала собственный голос.
— Мне нужно было спровоцировать тебя. Так доктор сказала: если ты проявишься, то сможешь убить меня. Я хочу этого. Это единственный способ умереть. Я знал, если убью его, ты достаточно разозлишься, чтобы сделать это.
Но я не злилась, внутри меня царила пустота.
— Мара? — позвал Джейми. Ноутбук все так же стоял на коробках. Я вытянула шею, чтобы увидеть экран. — Господи всевышний! Я думал, ты умерла!
— Даниэль… мой брат…
— Они забрали его, — сказал Джейми. — Эти ублюдки увезли его и оставили меня здесь.
— А он…
— Живой, да. Ему что-то влили в капельницу. Мара, я здесь… где-то в здании. Ты можешь меня забрать?
Я посмотрела на лицо Ноя. Его пульс слабо
Я не знала, что делать. Не знала.
— Поспеши, пока он не вернулся, — сказал Джуд.
— Кто? — Отец Ноя? Плевать на него. Он получит по заслугам. Я об этом позабочусь.
— Тот, кто внутри меня, — от слов парня по мне прошлась волна отвращения. — Доктор работала над лекарством. Я ввел его в себя, но его действие кратковременное. Ты должна сделать это, Мара. Пожалуйста. Никто другой не может. Даже ты не могла до того, как проявилась, но теперь ты готова. Ты вернулась. Исцелилась. Сейчас ты можешь это сделать. Прошу!
Джуд просил убить его. И я убью. Он не мог жить после всего того, что сделал. Но его слова вызвали у меня воспоминание.
О том, как он стоял в чертовом саду в «Горизонте» и говорил, что я должна сильно испугаться, чтобы вернуть Клэр. Но это было невозможно.
Стоило подумать об этом, как Ной перестал дышать.
Я наблюдала, как его вены перестали пульсировать, как с его губ сорвался последний вздох.
— Боже мой, — прошептала я. Сначала с моих глаз упала одна слеза, затем другая. Я смотрела на нож, но он расплывался.
— Мара, ты слышишь? — спросил Джейми.
Но я ничего не видела и не слышала. Меня интересовал только Ной. Я достала нож из его груди, отчаянно надеясь, что еще не поздно, что он сможет исцелиться, несмотря на все, что наговорил его отец. Несмотря на предсказание гадалки.
«Ты будешь любить его до смерти».
Я обдумала все решения, которые привели нас к этому моменту, как все можно было бы сделать иначе. Ной мог никогда не познакомиться со мной. Тогда бы он был цел и здоров, а самое главное — жив.
— Сирены, — с надеждой в голосе произнес Джейми. — Он… Ной…
Слишком поздно. Жизнь, которая могла бы однажды быть моей, умерла у меня на руках.
— Все кончено, — сказала я, прижимая его тело и нож, покончивший с ним.
— Пожалуйста, — повторил Джуд. — Прошу, умоляю!
Я посмотрела на нож, на теплое и окровавленное лезвие. Крови было так много: на его груди, под ним, даже в его волосах.
Это не нож его убил. А Джуд.
Но, возможно, я смогу его вернуть.
Я позволила мольбам Джуда убраться на задний план: как и крикам Джейми, как и вою сирен и всему остальному. Закрыла глаза и представила это.
Ной живой, завязывает мне шнурки перед домом, прежде чем отвезти в школу.
Ной живой, смотрит на свой портрет, который я нарисовала, затем складывает его и прячет в карман.
Ной живой, смотрит на меня сверху вниз, его волосы спутаны, а глаза сонные. Мы лежим в обнимку на моей кровати.
Я открыла глаза.
Ной все еще был мертв.
Что-то я делала не так. Порылась в своей памяти — и не только своей, — отчаянно пытаясь найти способ все исправить. Отец Ноя и доктор Кэллс даровали Джуду способности, но не смогли его контролировать. Они пытались забрать мои, и я не могла контролировать себя. До этого момента.