Возмездие
Шрифт:
— Ладно! — угрюмо ответил Охрим.
Землянка радиста.
Наташа расшифровывает радиограмму, рядом стоит Млынский.
— Что там? — нетерпеливо спрашивает он.
— Опять запрос насчет разведданных, — отвечает Наташа, передавая листок Млынскому.
— Когда следующий сеанс?
— Дали время через каждые два часа… Очень ждут…
Входит Алиев.
—
— Где он?
— На заставу приполз. Совсем плох старик. Зина уже там.
— Наташа, передай: на связь выйдем позже, — говорит Млынский и вместе с Алиевым выходит из землянки.
На ложе из сосновых веток полулежал дед Матвей. Пламя от небольшого костра, прикрытого сбоку пологом плащ-палатки, бросало слабые отсветы на его лицо. Он тяжело дышал. Потные волосы вылезли из-под рваной ушанки. Зина растирала ему обмороженные ноги. Солдат охранения помогал ей. Увидев Млынского, дед отстранил Зину.
Майор наклонился над дедом Матвеем.
— Матвей Егорович!..
— Прости, Иван Петрович… — слабым голосом произнес старик, — подвел тебя дед Матвей… Заставы кругом, никак не пройти. Полем хотел было… да вот… снег куды большой. Прости… — Он попытался подняться.
— Лежи-лежи, Матвей Егорович, — сказал Млынский. — Зина, продолжай…
Зина снова принялась растирать деду ноги.
— Внутрь немного бы, а? — сказал дед.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась Зина.
— Значит, пройти никак нельзя? — вздохнул Млынский.
— Я нынче не дойду, притомился… — тихо сказал дед.
— Я пришлю людей с носилками, — сказал Млынский Зине. — Перенесите его ко мне в домик…
Темная ночь. За кухней-землянкой в лесу стоят двое: Охрим и Игнат. Из-под присыпанного снегом валежника Игнат достает гранаты.
— Значит, договорились! — шепчет Игнат. — Вернется Млынский с Алиевым, свистну — начинай. Часового у входа снимешь. Наташка в землянке одна должна быть.
Семен — в карауле сегодня… Пять гранат хватит и на нее и на радию… — Передает гранату Охриму.
— Дай еще одну гранату, — просит Охрим.
Треснула ветка. Игнат резко повернулся… Тишина,
—
— Вроде бы шорох был.
— Ветер… — говорит Охрим. — Так дай еще одну!
— На, — протягивая гранату, шепчет Игнат.
— Может, еще и пистолет дашь?
— Ох жадный ты, Охрим, обойдешься гранатами.
Вдруг резкий луч фонарика ослепил Игната. Он от неожиданности на мгновение закрыл глаза, и тут же Охрим схватил его. Но Игнат с силой оттолкнул Охрима от себя, отскочил в сторону, выкрикнул: «Эх, ты, подлюка, легавый!» — дважды выстрелил из пистолета и побежал в лес. Охрим, схватившись за живот, застонал и упал на снег.
Из-за кустов выскакивают три матроса.
Впереди — Сашка. Он дает по убегающему Игнату очередь из автомата. Игнат, прячась за деревьями, бросает в матросов одну за другой две гранаты. Раздаются оглушительные взрывы.
Матросы продолжают стрельбу. Игнат, выронив пистолет, зашатался, упал за кустами мертвый. Луч фонарика высветил на снегу его тело. Невдалеке пытался подняться тяжело раненный Охрим.
Лагерь Млынского.
Дед Матвей лежит в избе на скамье, укрытый овчиной. Алеша, внук деда Матвея, поправляет тулуп, подтыкая его, чтоб не поддувало. Зина потрогала лоб деда Матвея, сказала:
— Леш, слетай ко мне в землянку, там металлическая коробка на полке под марлей, в ней аспирин. В общем, Мишутку разбуди, он тебе покажет. Давай.
Алеша выскочил из комнаты, едва не налетев на
Млынского, Алиева и Вакуленчука. Млынский, взглянув на деда, спросил у Зины:
— Ну как он?
— Да хуже ему, горит дед Матвей.
Млынский сел, снял шапку и с горечью сказал:
— Пришла беда — открывай ворота…
Дед Матвей заворочался и вдруг негромко произнес:
— Иван Петрович…
Майор не дал ему договорить:
— Ты лежи, лежи, Матвей Егорович, не волнуйся. Что-нибудь придумаем.
Дед Матвей настойчиво продолжал:
— Иван Петрович, Алешку с Мишуткой отправить надо. Они пройдут…