Возмездие
Шрифт:
— Да, славная женщина. Простая такая. И красивая.
— Ну насчет красоты не знаю... Я блондинок предпочитаю. Но женщина хорошая.
Хорошая женщина Марина Борисовна вела гостей по длинному коридору в кабинет, который временно, по случаю ежегодного летнего ремонта, делила с реставратором Наташей.
— Сейчас вы попадете в святая святых реставрационного отдела. И познакомитесь с лучшим специалистом — Наталией Ивановной Глебовой.
Наташа колдовала над укрепленным в подрамнике небольшим холстом. Ее рабочий стол был уставлен множеством баночек, склянок, тюбиков с краской, некоторые из них были выдавлены на палитру.
— Наталья, знакомься. Это Митин учитель, наставник, друг — Юрий Максимович.
— Здрасте, маляров вызывали? — весело спросил Максимыч.
— Полюбуйся, в каком они виде! — вздохнула Марина.
— Ну и что? И нормально. Митька, как ты вырос! Какой красавец стал!
— Ну вы что, тетя Наташа! Вот вы настоящая красавица!
— Маришка, ты смотри! Он и комплименты делать умеет! Как быстро растут дети! А мы...
— А вы — две очаровательные женщины, которым предлагается выпить по бокалу шампанского! Митька, доставай! — приказал учитель.
Митя извлек из сумки шампанское.
— В рабочее время? — округлила глаза Наташа.
— За успешное окончание Дмитрием Олениным десятого класса можно выпить и в рабочее время! Разве нет? — Юрий Максимович так обезоруживающе улыбался, что Наташа сдалась.
— Только давайте закроем кабинет. Вдруг Ярославович припрется. Скандал будет на весь этаж.
Кабинет был закрыт на ключ, пробка с шумом вылетела из горлышка, пенная струя полилась в подставленные бокалы.
— За тебя, Митя! Ты молодец! Ни одной тройки! — похвалил учитель.
— Молодец, сынок! Я тобой горжусь!
— Поздравляю, Митя!
Митя, сияя медным тазом, важно чокался, принимая поздравления.
— Я хочу поднять бокал за Митиного педагога и друга! — воскликнула Марина. — Если бы не Юрий Максимович, просто не знаю, как бы мы... Митька бы не выдержал, оказался бы погребенным под кучей двоек. За вас! Спасибо вам огромное за помощь!
— Ну-ну, учить детей — это моя работа. Это во-первых. А во-вторых, мне очень симпатично это дружное семейство, — он кивнул в сторону мамы и сына. — Как же было не помочь?!
Шампанское кружило голову, внезапно Марине захотелось сделать Максимычу подарок. И не какой-нибудь, а самый необыкновенный.
— Наташа, а что, если мы Юрию Максимовичу покажем запасник? А?
Наташа на минуту замешкалась. Водить в запасник посторонних категорически запрещалось. Но Марина смотрела на нее с такой мольбой в чуть раскосых глазах... Было очевидно, что ей ужасно хочется поразить Юрия Максимовича чем-нибудь из ряда вон...
— Ну что ж, пойдемте.
Глебова направилась к небольшой двери в глубине комнаты, достала ключ.
— Дверь, между прочим, бронированная! — неизвестно кому и зачем сообщила Наташа, поворачивая ключ. — Идите сюда. Только тихо! Здесь у нас русская живопись начала прошлого века. Митя, оставь сумку у двери.
Митя снял болтавшуюся на плече сумку, поставил ее у входа в хранилище. Наташа нащупала выключатель, вспыхнул свет, озарив небольшие полотна, натянутые на подрамники, стоявшие прямо на стеллажах.
— Смотрите. Конечно, основные экспонаты в Русском музее. Но и у нас кое-что есть.
Юрий Петрович рассматривал полотна. Лицо его стало серьезным, даже угрюмым, по нему прошла легкая судорога. Как тогда, когда Митя играл на саксофоне, вспомнила Марина. Он так остро, так тонко чувствует искусство, до боли, до спазмов, думала она. И сердце ее трепетало от... восхищения? Да, восхищения!
Они не сразу услышали, что в дверь кабинета стучат.
— Наталья Ивановна! Вы здесь? Оленина у вас? — раздавался раздраженный мужской голос.
— Атас! — шепотом воскликнула Наташа. — Это Туманов! Все, он меня с работы выгонит. Господи, что делать-то? — запаниковала она.
— Закройте нас здесь и откройте ему дверь! — так же шепотом приказал Юрий Максимович.
— Ага, — послушно, как маленькая девочка, ответила женщина.
Она выскочила из хранилища, на ходу выключив там свет. Увидев Митькину сумку, запихнула ее ногой внутрь помещения, защелкнула замок, включила приемник, впихнула бутылку из-под шампанского под стол, стаканы — в шкаф и открыла дверь.
— Вы почему заперлись? — возмущенно спросил Туманов.
— Я была раздета! Не могла же я открыть дверь раздетая!
— Как — раздеты? Почему?
— Так жарко же! Попробуйте посидите здесь, на солнцепеке, а окна открывать нельзя!
Кабинет действительно плавился от бьющего сквозь жалюзи солнца.
— Что за музыка дурацкая у вас грохочет? Не слышно же ни черта! Выключите!