Возьмите нас в стаю
Шрифт:
— Если по пути попадется моя комната, возьму мой макинтош, — заметил Перо с деланным легкомыслием.
Замечание Белого Пера было не таким пустым, как могло показаться: несколько раз им встречались по пути полуоткрытые двери в комнаты. Один раз прошли мимо комнаты Тима. Другой раз — мимо двери в апартаменты Баумов. Тим с ожесточением подумал тогда, что в прошлый раз, когда он так стремился увести оттуда своих подопечных гражданских, все они были живы, а теперь Лена Баум мертва, и в этом есть и его, Тима, вина.
Если бы Айрин бросила ножом в него…
А кстати, почему она нацелилась на Лену? Была ли она в самом деле безумна, как они единодушно решили? Или она совершенно сознательно пыталась внести как можно больше хаоса в их небольшую группу? Лишить посольство врача — это имело смысл, если вести длинную изматывающую кампанию.
С другой стороны, может, все проще: она не знала, насколько серьезно ранена Данилова, и попросту не хотела, чтобы Лена серьезно улучшила ее состояние.
Еще один поворот, лестница, которая должна была бы, по понятиям Тима, вести вверх (они находились и так где-то на уровне пятого этажа). Но попавшееся на пути окно было окном первого этажа, и заснеженный темный сад выглядел из него как никогда спокойным и мирным.
— Интересно, а в саду тоже пространство перемешено? — спросил Белое Перо вслух.
— Если повезет, скоро узнаем, — процедила в ответ Рената.
Джек без сомнений взбежал по лестнице вверх. Тим поднялся следом, чуя напряжение и какую-то безбашенную собачью лихость: Джеку, конечно, не нравилась эта котовасия, в которую превратилось здание, но все это больше напоминало ему тренировочные упражнения давным-давно, в детстве. К тому же, тут был Тим, а значит, все делалось просто и понятно: защищать Тима, выполнять его приказы, а Тим в ответ защитит Джека — переживать не о чем.
Тим завидовал другу: для него все было просто и понятно! Сам он не мог на себя так полагаться.
Тем временем Джек коротко гавкнул: нашел что-то.
И впрямь, запах был тот самый: металлических частей, пластмассы, смазки и пыли, которая неизбежно набивается даже в герметически запаянный корпус. Но увидели они вовсе не «подсобку» Бергмана: перед ними был кабинет Ренаты Мейснер. Вопреки действительной топологии посольства он расположился прямо посреди коридора. Кто-то разобрал один из ее терминалов, словно пытался что-то закоротить; возле разобранного стоял ящик с инструментами, электронный проб и несколько отверток валялись поодаль.
— Это что еще такое? — не поняла Мейснер. — Кто тут был?
— Скорее всего, Айрин, — вслед за Джеком Тим обошел комнату с оружием в руках.
Четвертой стены у комнаты не было; за нею продолжался тот самый коридор, из которого они вышли. Или другой какой-то коридор, но очень похожий. Тим впервые остро пожалел, что в министерстве международных отношений сэкономили и постарались обеспечить надлежащую охрану посольства за счет вторых специализаций сотрудников. Чего бы он не отдал за хотя бы человек шесть-семь с нормальной боевой подготовкой, чтобы не изображать тут няньку при гражданских-недоучках…
Бергман осматривал ящик с инструментами и развороченную консоль.
— Сможете это использовать? — спросил Тим, глядя одним глазом на него, одним в коридор.
— Да, — ответил инженер.
— Но этого будет достаточно? — требовательно поинтересовалась Рената.
— Не знаю.
— Что она, черт возьми, пыталась сделать? — Белое Перо сам заглянул в развороченный терминал, словно надеялся по компьютерным потрохам, как по птичьим, прочесть их будущее.
— Связаться с Землей, — Бергман захлопнул ящик. — Можно идти.
— А это возможно? — удивился Тим.
— У меня была секретная связь на одной консоли с представителем… той корпорации, для которой я делала аналитические отчеты, — пробормотала Рената. — Но откуда знала Айрин?
— Данилова знала, — хмыкнул Белое Перо. — Наверняка знала, только не торопилась тебе намекнуть. Чтобы можно было прищучить в нужный момент.
— Я не занималась никаким криминалом! — огрызнулась Рената.
— Можно идти, — повторил Бергман, и Тимофей тоже сказал всем, чтобы шли, и разбитая комната Ренаты осталась позади.
Хуже нет, чем в незнакомой, да еще и постоянно изменчивой обстановке, пытаться сообразить, что происходит. Но Айрин никак не шла из мыслей Тима. Та фраза о ее слабоволии, ее ослепительная улыбка, когда она кидала нож в Лену, эта попытка связи с Землей… Что-то тут не вязалось, не складывалось в единую картину.
— Мы ищем дверь наружу, я правильно понимаю? — спросила Рената.
Ей уже надоело держать автомат в руках и поводить им из стороны в сторону, словно в боевиках, и она теперь просто шла, держа его за приклад стволом вниз. Будто собиралась использовать, как бейсбольную биту. Тим подумал, не сделать ли ей замечание, но передумал. По крайней мере, не дергая все время автоматом из стороны в сторону, Рената производила меньше шума.
— Дверь, — кивнул Тим. — Или окно первого этажа.
— Они запираются при отключении электричества, — сказал Белое Перо. — Намертво.
— Бергман знает коды. Знаешь?
Тот только кивнул.
Окно встретилось скорее, чем можно было ожидать, будто посольству надоело водить их за нос — теперь, когда они нашли инструменты. Под окном намело большой пушистый сугроб, Джек вылез в него первый. Пес снова провалился по самые уши, словно тогда, на дальнем горном полустанке. Тим вспомнил, как счастливо смеялась Таня, и подумал: вот надо же, а они собирались завтра идти в парк развлечений. Как дети.
Это все казалось страшно далеким, словно бы вечность назад.
В саду было по-прежнему тихо и безветренно и очень, очень холодно. Снег уже лежал не везде: он успел частично стаять, и кое-где открывались проплешины черной, подмороженной земли. Ярко светили крупные звезды и еще что-то, бросая на снег намеки на тени, намеки на отсветы. Тим обернулся на миг, чтобы оценить обстановку — и охнул.
Они стояли у одного из фасадных окон посольства, и казалось, что за этими окнами внутренности здания движутся. Тусклый зеленоватый свет аварийных светильников перемещался туда-сюда, словно за мутными окнами скользили привидения. Тиму показалось, что один раз в окне мелькнуло и тут же исчезло чье-то неподвижно белое лицо.