Возьмите нас в стаю
Шрифт:
Хотел еще освежить в памяти два-три учебных боевых комплекса посложнее, но бросил на первых же ката: понял, что душа не лежала. Джек, который радостно носился вокруг, почуял его настроение, притих, ткнулся в бедро.
Тим потрепал его по холке.
— Все в порядке, парень, — сказал он ему. И ответил на немой вопрос в карих собачьих глазах: — Нет, мне тут нравится. Просто привыкнуть надо.
И Тиму, и Джеку сразу понравилась площадка за посольством.
Назвать это место обыкновенным пустырем не поворачивался язык: здесь в небольшой низинке лежал замерзший до белизны маленький пруд. Несовершенство формы не давало заподозрить искусственный водоем, но по верхнему краю крутого берега заботливые шемин-мингрели обнесли пруд заборчиком. Еще они поставили тут фонарь. И то и другое — видимо, для того, чтобы какие-нибудь припозднившиеся прохожие не оступились и не сломали себе что-нибудь.
Честно говоря, глядя на шемин-мингрелей трудно было представить, что они могут что-нибудь себе сломать.
Шемины, честно говоря, больше всего походили на антропоморфных мультяшных свинок, нарисованных в традиции японской анимации: маленькие, розовые, все в перетяжечках, с огромными глазами (их предки вели ночной образ жизни). Мингрели выглядели почти так же, только были чуть повыше, чуть массивнее и сплошь заросли мягкой волнистой шерстью, точь-в-точь как у золотистых ретриверов. У них даже у женщин имелись на лицах маленькие бородки.
На редкость симпатичные расы, прямо воплощение милоты. Тиму все время хотелось как-нибудь взглянуть на них сзади, убедиться, что они трехмерные. К счастью, его рост позволял смотреть большинству через голову.
А эта секретарша, Тэна, которую Тим сразу про себя окрестил Таней, показалась ему особенно симпатичной. Во-первых, у нее росли волосы (точнее, шерсть на голове и задней части шеи), что для шеминов редкость — насколько Тим понимал, это указывало на мингрельские гены. Во-вторых, она казалась какой-то уютной, спокойной, словно ведущая детской телепередачи, который сейчас усадит персонажей за чай с плюшками и объяснит им, что печеньем надо делиться, а драться нехорошо.
И особенно обидно, когда такое милое существо — и то же двуличие предрассудков.
Впрочем, Тим все это знал заранее, конечно.
Джек ткнул его носом в ногу, Тим снова положил руку ему на шею.
— Вольно же им ругать людей за воинственность и угнетения, — проговорил он вслух, — когда сами немногим лучше. Разве что ваши войны уже давно отшумели.
— Это не совсем так, — сказал тонкий голос Тэны Гмакури за его спиной.
Ругнувшись про себя, Тим обернулся. Так вот чего тыкался Джек! Ну ладно, видимо, пес, так же как и он, не счел шеминскую секретаршу угрозой, а потому и тревогу не поднял.
— Мы действительно раньше воевали, — продолжила Тэна, — но никогда так жестоко, как вы. Можно сказать, мы долго жили в состоянии постоянной холодной войны. И мелких стычек.
Она стояла в свете фонаря очень серьезная, даже печальная, с огромным белым пакетом под мышкой, закутанная в белое пальто с мохнатым белым воротником. Ее большая пестрая птица, размером где-то Тиму по колено, тоже стояла рядом и, повернув голову, смотрела на Тима не мигая.
— Вы совершенно правильно вчера оскорбились. Мне стоило отнестись к вам с большим доверием. Извините, что я испугалась… Просто в наших сказках чудовища, приишты, приходят во время зимы, из бури…
— И вы меня извините, — сказал Тим. — Мне не стоило срываться. Если вы пожалуетесь послу, меня, кстати, накажут.
— Я не буду жаловаться послу, — покачала головой Тэна. — Я связалась с районным муниципалитетом и проверила все постановления. Вы, конечно, имеете такое же право ходить или бегать по улицам в любую погоду, как все гости нашей планеты. Но я хотела бы попросить вас об одолжении. С культурной точки зрения.
— Разумеется, — улыбнулся Тим: Тэне было очень легко улыбаться. — Мне нравится этот пустырь, я с удовольствием до лета позанимаюсь тут.
— Нет-нет, занимайтесь где хотите! Просто, если вам не трудно, не могли бы вы носить это? Я заказала по вашей мерке, но если не подойдет, в ателье его утилизируют и вернут деньги посольству.
С этими словами она вытащила из большого белого пакета… нечто. Ярко-розовое. Мохнатое.
— Зимний спортивный костюм! — с торжеством проговорила Тэна. — Розовый — очень заметный цвет, вас никто не пропустит даже в снегопад. К тому же розовый в нашей культуре традиционно ассоциируется с мирными намерениями.
— Ого, — сказал Тим. Потом добавил ошарашенно: — А может, голубой? Голубой тоже успокаивает.
— Голубой? — вежливо усомнилась Тэна. — Боюсь, голубой носят на похоронах. Лишняя ассоциация… Но можно сделать вышивку: голубой цветочный орнамент.
Джек гавкнул.
— О, — Тэна впервые улыбнулась Тиму. — Кажется, ему нравится эта идея.
Глава 4
Первые три дня пребывания Тима в посольстве он познакомился с самим послом, господином Вонгом, его женой Линдой и их собакой Грасси — флегматичной болонкой, похожей на старомодную муфточку не только внешностью, но и поведением. Линда уже успела по секрету рассказать Тиму, что за характер ее и выбрали: искали самого спокойного щенка, которого можно брать с собой на приемы и который не доставлял бы при этом никаких хлопот.
— Но все-таки живое существо, — доверительно поделилась Линда. — Нужно следить за диетой, за прививками, играть… Если бы не она, мне было бы совершенно нечего делать! Тут даже по магазинам не пройдешься, вся одежда слишком маленькая. Да и не люблю я ходить по магазинам… — она вздохнула. — Я увлекаюсь коллекционированием, но виниловые пластинки сюда выписывать слишком дорого… Хотите, покажу вам свою коллекцию?
Тим вежливо отказался: во-первых, он не любил музыку двадцатого века, во-вторых, испугался, что жена посла с ним заигрывает. К осложнениям такого рода в самом начале службы… то есть работы… он отнюдь не стремился.
Но, похоже, Линда и не думала заигрывать. Эта очень спокойная, всегда немного грустная женщина немолодых лет одевалась весьма консервативно, а короткие волосы зачесывала гладко. Тим почему-то сразу подумал, что господин Вонг, постоянно занятый чем-то человек с непроницаемым лицом, выбрал ее по тем же параметрам, что и болонку.
Еще Тим познакомился с первым атташе Алексом Крейном и его помощником Белое Перо («Зови меня просто Перо, приятель»). Тут никаких неожиданностей: Крейн оказался вечно спешащим карьеристом и уделил Тиму ровно три минуты, несмотря на свой девственно чистый стол; Перо — классическим раздолбаем, который сидел на рабочем месте в разноцветном переливающемся свитере и тут же сообщил Тиму, что в посольстве слишком много народу, а работы никакой нет — что-то делают тут только Мейснер, атташе по культуре, и Данилова, второй атташе («ну ты понимаешь, старик, чем всегда занимается второй атташе»).