Возможная Россия. Русские эволюционеры
Шрифт:
Кстати, запрет на правду о масонах возник отнюдь не в советские времена, как у нас часто полагают, а гораздо раньше, как раз во времена Екатерины II, которая увидела в масонах опасных соперников. Причин несколько. Во-первых, кому хочется читать правду (скажем, у того же Щербатова) о распущенности при своем дворе?
Но самое главное все же не это. Пока мысли масонов были замкнуты «малым миром» – вопросами самосовершенствования человека, это не очень беспокоило императрицу, но когда в центре внимания каменщиков оказался «большой мир» и в ложах началась дискуссия о том, как «устроить счастье соотечественников», как «созидать благо общественное», Екатерина почувствовала для себя угрозу.
Крайне настораживало императрицу, например, отношение масонов к крепостному праву. Масон Семен Гама-лея, прославившийся тем, что однажды отказался принять в награду триста душ крепостных (заявив, что, не разобравшись с собственной душой, не может взять на себя ответственность за сотни других), утверждал, что прегрешения крепостных есть следствие прегрешений их хозяев, и только. Власти подобные рассуждения нравиться, разумеется, не могли.
Короче говоря, в разговоре о Новикове без вольных каменщиков не обойтись, поскольку именно масонские идеи и сделали его великим просветителем. Философ Иван Киреевский в статье 1829 года сетовал, что многие в России о Новикове и не слышали, хотя тот по своим масштабам сопоставим с американским масоном Франклином. Он «действовал, – пишет Киреевский, – таким же образом на противоположном конце земного шара; но последствия их деятельности были столь же различны, сколько Россия отличается от Соединенных Штатов».
Конец ознакомительного фрагмента.