Возможная Россия. Русские эволюционеры
Шрифт:
Надо учесть и тот факт, что протекционизм в Европе был в ту пору в моде. Скажем, во Франции, благодаря протекционистской политике Жана-Батиста Кольбера, фактического главы правительства при Людовике XIV, страна создала и значительно улучшила свои мануфактуры. Так что Демидовы для той поры, на самом деле, не исключение, а как раз правило. Некоторые, правда, считают, что Петр был крайним протекционистом, не жалея для своих реформ ничего. Возможно, и так, но и положение России было другим, чем у Франции.
Не стоит забывать и о том, что, вдохновленные удачей Демидовых, на Урал отправилось тогда немало дельцов. И у них были льготы, поскольку одного демидовского железа России все равно не хватало. Только вот столь крупный успех и столь прочная историческая память, видимо, не случайно обошли их стороной.
Размах дела был столь велик, что крепостных, официально приписанных к заводам, Демидовым не хватало. На свой страх и риск в заводские рабочие они нередко брали ссыльных или беглых каторжан, которых в тех краях хватало. Поэтому во время многочисленных ревизий эту рабочую силу прятали в подвалы. Некоторые источники утверждают, что в крайнем случае, чтобы не попасться, «лишних людей» даже топили в реке. Выдать клейменных рабочих, да еще нередко с вырванными ноздрями, за простых крепостных было невозможно.
Правда, все эти ужасы приписывают в основном потомкам Никиты и Акинфия – о первых Демидовых достоверных сведений меньше, больше слухов. Во всяком случае, сам за себя говорит тот факт, что на начальном этапе вся эта ссыльно-каторжная, неучтенная официально рабочая сила прибывала на заводы Демидовых по доброй воле. Сюда же, кстати, можно приплюсовать обычных беглых крестьян и рекрутов-дезертиров. Многие из беглых, при всей тяжести работы на демидовских предприятиях, рассматривали их, по сравнению с каторгой, военной службой или жизнью у помещика-деспота, как спасительный остров посреди беспощадного океана. Демидовы все-таки предоставляли кров и корм, более того, даже платили.
Характерен и другой факт. Именно Акинфий просил у властей, чтобы на его заводах и поблизости не было кабаков, которые губят рабочих. Власть милостиво разрешила, но при условии, если Акинфий будет сам вносить в казну деньги, поступавшие от питейных заведений. Он тут же согласился.
А вот что касается потомков, то тут доказательств жестокого обращения с рабочим людом действительно хватает с избытком. Как написал один дореволюционный биограф Демидовых, «не в отцов пошли дети». Недаром история позже зафиксирует нередкие бунты на демидовских заводах и в их владениях. Все эти бунты подавлялись предельно жестко. Как уж Демидовы позже оправдывались «перед престолом Божиим», о котором их предкам напоминал Петр I, не знаю. Впрочем, как оправдывался перед Господом за свои деяния сам Петр I, не знаю тем более.
Постепенно демидовский бизнес распространился и на Сибирь. Хотя далось это Демидовым уже непросто. Число завистников росло, а вместе с ними росло число доносов и ревизий. Наконец, вслед за деловыми людьми на Урал и в Сибирь пришла бюрократия. Помимо властей, ведавших непосредственно горнорудной областью, существовал еще и Сибирский приказ, которому весь регион подчинялся в административном и судебном отношении. Наконец, были заказчики – военное и морское ведомство. И вся эта братия беспрерывно строчила все новые указания, постановления и инструкции, рассчитывая при этом на хорошую «кормежку» от Демидовых.
И здесь ситуация со временем коренным образом изменилась. Рассказывают, что Акинфий представителей разнообразных ведомств просто гнал со двора взашей, приговаривая: «У тебя приказ от воеводы, а у меня от самого государя». А вот позже и все необходимые взятки Демидовы давали, и разнообразные «волокиты» терпели. Бизнес это, конечно, притормаживало, но дело все равно шло и даже процветало. Тем более что именно демидовские потомки впервые в России начали добычу рассыпного золота.
Ожесточенную войну вели Демидовы с известным историком и влиятельным в ту пору государственным деятелем Василием Татищевым, который в 1720 году был назначен начальником на уральские казенные заводы. Борьба была длительной, а обвинения по большей части взаимно справедливыми. Татищев засыпал Берг-коллегию жалобами на Демидовых. Однако и ответные жалобы Демидовых имели под собой основание. Татищев, например, в отместку на непослушание Демидовых велел устроить около их заводов заставы, которые не пропускали хлеб, из-за чего рабочие голодали и умирали. В конце концов, Демидовы победили: Петербург вывел все их хозяйство из-под контроля Татищева.
Неудивительно: к этому времени несметные богатства Демидовых обеспечили им особое положение в стране, с которым приходилось считаться даже государям. Тем более и императорам приходилось брать у них в долг. В первую турецкую войну взять в долг (четыре миллиона!) захотела, например, Екатерина II. Однако Прокофий Демидов ей отказал, ответив довольно дерзко, мол, тем, кто меня и высечь может, в долг не даю. Деньги он дал лишь одному из братьев Орловых, да и то поставил условие: не вернет в срок – прилюдно влепит графу три оплеухи. И всемогущая Екатерина вместе с гордыми братьями Орловыми на это согласились! Демидовы – это была уже сила!
В 1709 году бывшему тульскому кузнецу Никите Демидову было пожаловано личное дворянство. Позже, в царствование Екатерины I, эта милость-награда была распространена и на его потомство.
Память о демидовском роде осталась разная: и доброе дело делали, и чудили без меры, и жестокостью прославились. Все было.
Но Никита и Акинфий – статья особая. И они не были ангелами. Но рудокопы нигде и никогда на такую честь и не претендовали.
Зато дело для России сделали великое.
Князь Дмитрий Михайлович Голицын. первая попытка ограничить самодержавие
Время правления Екатерины I и Петра II периодом самодержавия можно назвать лишь с оговорками. Власть Меншикова и членов Верховного тайного совета, прозванных в народе верховниками, усилившееся влияние боярских родов, в первую очередь рода Долгоруких (они взяли под свою опеку Петра II после падения Меншикова), прямое вмешательство иностранцев в решение важнейших для России вопросов – все это на практике значительно сужало возможности самодержавия.
Хотя, если исходить из исторических реалий, самодержавие себя еще не исчерпало, все зависело от того, в чьих руках находилась власть. Иван Грозный, не без оснований полагая себя единственным подлинным самодержцем в Европе, чаще всего власть использовал лишь как кнут. Петр Великий, в чьей голове, как замечено аналитиками, «блеснула идея народного блага», унаследовав самодержавие, заставил его работать на Россию, силой сажая русских за букварь, пинками подгоняя своих подданных в Европу. То есть Петром самодержавие использовалось уже и как кнут, и как инструмент преобразований.