Вознесение черной орхидеи
Шрифт:
Всего лишь дверь… подъезда, лифта, затем квартиры… Но почему я вижу в этих словах иной, и пока что не пугающий подтекст? Неуместная ассоциация с вампирами, которым нужно приглашение в дом жертвы, неумолимо сводит лицевые мышцы в ответной улыбке. Так легко ответить, не сжимаясь от страха, лишь согреваясь приятным волнением. И я делаю этот шаг навстречу, даже не пытаясь анализировать, что же это – мое решение или подчинение телепатическому приказу.
– Конечно. Пойдемте…
Глава 13
– Протестовать – это принципиальная позиция?
Очарование внезапной встречи разрушено. Может, на моей территории его оружие теряет свою силу, чары гипноза рассеиваются в пыль, словно
Снимаю промокший плащ, поджимаю губы, отметив, что платье тоже стало влажным. Хочется его поскорее стащить, только перед незваным гостем это трудновыполнимо. С тоской смотрю на теплый красный махровый халатик с капюшоном и теплые домашние сапожки такого же цвета. Почему я не распрощалась с ним прямо у подъезда, ведь ничего не стоило сослаться на усталость и плохое самочувствие – не умею я играть в радушную хозяйку с такими мужчинами и в таком состоянии! Проникновенный взгляд в зеленый омут непримиримых источников поглощающей власти. Я слишком устала, чтобы это говорить, читай по глазам: доставил домой, удостоверился, что все в порядке - пора и честь знать!
Как же плохо я его знаю. Сама пригласила льва на чаепитие в свою берлогу, теперь не выгнать. Такие сами решают, уйти им или остаться, и этот, кажется, все уже решил.
– Юля, давай ты перестанешь со мной пререкаться и примешь горячий душ!
Я бы запрыгнула в кабинку с порога, если бы его не было рядом! Меньше всего мне хочется греться под теплыми струями воды, зная, что в квартире находится мужчина, которому ничего не стоит высадить дверь в ванную при желании! Да черт… ему достаточно просто мягко, но непреклонно приказать не закрывать эту гребаную дверь, и я пойму, что послушалась, лишь спустя время!
– Я не буду туда заходить! Тебе мало моего слова?
Мне его достаточно, только… Мой озноб совсем не от холода и промокшей одежды. Это защитная реакция. Нокаутированное встречей сознание опомнилось, стряхнуло золотистые сети чужих сплетений внушения, и не мне винить его за это, инстинкт самосохранения неистребим. Я понимаю, что, если не согреюсь сейчас же, ОРЗ как минимум мне обеспечено, а чем это может обернуться на фоне не так давно перенесенного бронхита, не стоит даже думать. Сделав над собой последнее усилие, перекидываю через руку халат и прижимаю к груди мягкую домашнюю обувь, создавая неубедительный барьер между нами двумя.
– А вы…
– А я посмотрю, что есть у тебя на кухне! Тебе не нужен сейчас поход по терапевтам.
Когда я возвращаюсь в комнату, покрасневшая после горячего душа, с влажными волосами, в объятиях мягкого халатика и с капелькой духов на пульсирующих точках шеи, мне кажется, я готова свернуть горы. Почти… Вот сейчас…
Да ну вас на фиг. Пусть стоят себе и дальше!
Он сдержал свое обещание. Я провела в душе минут двадцать, и за это время он ни разу не нарушил моего уединения стуком или словом. Сложнее было решиться выйти к нему. Боялась ли я? Да, я в этом себя так усиленно убеждала, придавая мокрым волосам сексапильную укладку, подчеркивая форму бровей и выбирая аромат духов.
Врать самой себе – высшая форма эгоизма и самоуспокоения. Перекладывать вину на кого-то еще, кроме себя – высший пилотаж психологического исцеления. Я забиваюсь в угол дивана, натянув повыше плед, играю роль в плохой мелодраме: никаких решений я не принимала, этот потрясающий мужчина сам явился сюда, а я так промокла под дождем, что забыла напрочь фразы типа «вон отсюда», «встал и ушел», «хочу побыть одна и это моя территория!». Ну и что с того, что он выглядит, как Джеймс Бонд, его манеры безупречны, а взгляд только что вызвал непроизвольную мысль с пересчетом на дни и минуты – как долго
Он просто сидит напротив, сцепив в замок сильные пальцы, на которые я стараюсь не смотреть, опасаясь очередного волнового наката эротического порыва. Мне кажется, что он сам намеренно провоцирует подобную реакцию-отклик в моем теле одним усилием мысли, но благосклонно ограничивается беглой экскурсией по глубинам моей души, чтобы не напугать и не травмировать непривычным и нелогичным в свете последних событий внушением. Его невысказанное желание не имеет ничего общего с одержимостью, с глубоким проникновением до самой сути, это легкое тактильное поглаживание с одной лишь целью: согреть, успокоить, нивелировать всю отрицательную энергетику тяжелого дня, прогнать тяжелые мысли и лишь слегка надавить на сенсорные кнопки зарождающегося доверия. Одно осторожное касание мягкими подушечками пальцев, перед которыми может легко расступиться тьма, поселившаяся в каждом закоулке неумелыми действиями призраков недавнего прошлого. Мягкий, вместе с тем убедительный взгляд вызывает давно забытую волну приятного смущения, и я даже рада, что раскраснелась после душа – этот румянец можно легко списать на действие горячей воды. Он и здесь безошибочно считывает мое состояние, и через несколько минут возвращается с моей чашкой… Ноздри щекочет аромат корицы и кардамона с апельсином.
– Пришлось откупорить одну из бутылок вина в твоем баре. Но здоровье дороже, согласна?
Сжимаю пальцами горячий фарфор. Глинтвейн? Моему изумлению нет предела. Я ожидала много чего, но этого… Горло щиплет от непонятного ощущения – то ли горячие винные пары так подействовали, то ли я почти растрогана таким проявлением заботы. Откуда у меня специи? Как можно было на моей кухне приготовить это великолепие, лекарство от любых простуд и осенних депрессий? Делаю осторожный глоток этого ласкового согревающего огня, пытаясь спрятать улыбку. Мой незваный гость в состоянии создать шедевр из всего, за что ни возьмется, будь то горячий напиток или же атмосфера почти семейного уюта в моей остывшей квартире. Отстраненно наблюдаю, как он ловко включает секционный обогреватель, выставляя нужную температуру, расслабляющее тело идет волнами по всему моему телу. Мне реально больше не страшно от его присутствия, сколько ни повторяй себе, кем он является на самом деле и как сильно я была напугана при нашей первой встрече! Я даже не напрягаюсь от внутреннего протеста, когда он уверенно снимает с полки электронную фоторамку. Так часто забываю ее выключить!
И тут у меня появляется уникальный шанс увидеть его улыбку… Не наигранную (хочется верить), не направленную на мое окончательное умиротворительное порабощение, а впервые открытую, ту самую, от которой бывает так трудно удержаться. Она расслабляет лицевые мышцы, не оставив маске хладнокровного показательного диктата ни малейшего шанса, противостоять ей не может даже самый стойкий самоконтроль, возможно, это уровень забытых инстинктов, которые очень сильны внутри каждого из нас, которые не сбить даже цивилизованному обществу. Она настоящая, жизненная, тот самый фатальный случай, когда сопротивление бесполезно, да и просто не нужно. Ты так легко выпускаешь ребенка, которым когда-то был и который остался жить внутри тебя. Это может повредить имиджу в определенных случаях. Упавшая маска сильного и непримиримого мужчины, который привык все держать в своих руках, но сейчас этот момент кратковременной слабости работает не против, а за. Я могу видеть его настоящего. Совсем чуть-чуть, на мгновение приоткрывшуюся занавеску, но этого достаточно, чтобы некогда похороненное доверие вздрогнуло в своем анабиозе, ускорился бег его крови. И совсем скоро прекратился долгосрочный коллапс. Ни одна эмоция не умирает, она засыпает до более подходящего случая. Наверное, всем нам нужен отдых на пороге перемен, которые готовы постучаться в твою жизнь, и стечением обстоятельств они сами выберут подходящий момент!