Возникновение
Шрифт:
Ах, да! но я забыл, наверное, заострить немаловажную, режущую деталь и спешу, не зная зачем, исправиться: я не "женат"!.. А мне через каких-нибудь три года будет тридцать земных лет. Вспомнил я это затем, что такой вопрос, как кажется, не дает праведного покоя всем моим родственникам и некоторым праздным знакомым. "Друзья" же мои вообще куда-то испарились! Все они были умные люди...
Но как же после своего "дурного" открытия по отношению к самому себе я смог бы так запросто "жениться"? Причем у меня так прямо и наивно спрашивали: "Нет, ну ты скажи мне, ты что, ищешь достойную?" "Ага", - тупо ответствую я. Доброжелатель продолжает: "Таких, я тебя уверяю, нет! Смотришь, вот, вот она - достойная! Потом выясняешь..." пожалуй, прибегну к цензуре. С цензурой я стремлюсь обрушиться и на всякого рода знакомых... но они ещё всплывают на мою дурную голову.
Короче,
Тут выясняется, что зовут меня "Денис". Хотя наш легендарный завод явно теперь не рад такому выбору моих родителей, ибо... история эта длинновата. Но всё же расскажу.
Деда (теперь уже другого деда, он мне вообще мало что говорил) моего звали Василием Михайловичем. Он честно трудился на знаменитом городском заводе, куда пристроил со временем, когда оно весело стукнуло, своего сына, т.е., известно, моего отца, звать которого Михаилом Васильевичем. Мой отец, как и его отец, честно, настойчиво трудился на заводе... и надо же, попал на страницы некой трудовой газеты, печатавшейся при машиностроительном монстре! В статье перечислялись многие добродетели моих родственников, подробно описывался их славный трудовой путь, т.е. восхвалялась трудовая династия. А так как я имел счастье уже появиться на этот блестящий "трудовой" свет, газета предполагала продолжение банкета! Но... меня обозвали "Денис". "Денис Михайлович"– что-то должно было круто измениться...
"Шутки здесь уже, дорогой мой, шутить никак нельзя", - так мне, наверняка, вскоре скажет мой лечащий и заслуженный, может быть даже всесоюзный! доктор.
С мыслями моими требуется непременно что-то сделать, ибо жизнь моя совершенно не заладилась, - но так бы я себя наставлял, останься во мне хоть грамм бы обученного ума и какая-нибудь, хоть бы и нищенская, "гражданская позиция"! Но так поучать свою обезумевшую личность я уже не в состоянии.
А знаете ли всё отчего? Отчего же это неверие в такое вот поучение? А задавали ли вы себе вопрос: а что же, собственно, я могу? Нет, всерьез, а? Всерьез Я... и всерьез... могу? Вот так и уплыло от меня однажды моё довольство. О, да! я бывал доволен! ещё как доволен! Но, знаете, этот мир мне давно казался способным как бы породить самые фантастические и отчаянные небылицы, и вот одна из них: как только я потерял своё это собственное довольство, все поголовно (и даже, к несчастью, сказочный, многоголовый змей-Горыныч) стали мной недовольны! Даже подъездные, совестливые пьяницы мной недовольны, и изливают свои справедливые речения прямо в мои разочарованные очи!
Может показаться, что я нахожусь в каком-то неприличном молодому человеку кризисе. Но это совсем не так. Мой единственный кризис уже миновал вместе с моим так называемым образованием. В отличие от "общественности" у меня уже целых семь лет не болит... хотя бы голова!
Вся эта "общественность" хорошо образована, потому так же хорошо понимает на самом деле, отчего эта голова болит. Им об этом, кстати, здорово напоминают... хитроумные аптеки!
Ах, как же меня восхищают (да, я иногда сам себе прописываю восхищение!) эти полусвятые аптеки, если вдруг кто-нибудь из моих любимых родственников понуждает туда забежать! Поистине, когда я буквально вперяю взгляд в это прогрессивное разнообразие трудночитаемых избавительных ядов, то прихожу даже в некоторый необъяснимый ступор - и ничего не могу купить в течение десятков минут: я бессмысленно как бы читаю, соединяя невероятные эти многосложные огрызки в какие-то труднозавитые, сухие вереницы. Я даже иногда размышлял: наверное, скоро всё пройдет, все недуги и боли; эти врачебные труднопроизносимые обозначения и назначения вскоре всё сотрут... ну... или вылечат. Но я беру себя в руки и покупаю то, что было мне велено, спеша назад с таблеточкой, порадовать близкого.
А близкие, я чувствую это, всё более уверены, что я тяжело и даже душевно болен. Им недавно стало известно, что я, как им кажется, при попустительстве какого-то чудного случая, склонился к поэзии, чем, видимо, совершенно и расстроил своих великодушных родственников и прочих соседей.
На таком вот чудаковатом фоне моей жизни я умудряюсь иметь спокойное и в целом доброе сердце: пульс мой давно миновал рубеж в 50 ударов и закрепился на достойной высоте - 43
Да, я, в конце концов, стал нулем и совершенной бестолочью. Такие времена...
Но не отсюда ли поэзия и призвана стартовать?
133 О мошеннической благотворительности
... с вашего позволения начну издалека. Вы прекрасно должны понимать, в каких реалиях мы с вами все здесь живём. Реалии, к сожалению, имеют под собой некий сорт обманчивости и, я бы даже добавил, мошенничества.
Но я знаю, кто я есть. Поэтому легко могу оставить эти невежественные реалии за своей, как говорится, спиной.
Итак, я в состоянии войти в ситуацию, в которой, как вы описали, оказались. Но поверьте, я в состоянии и войти в эту ситуацию, и выйти из неё, - и это с совершенно одинаковой лёгкостью, несмотря на суммы и возможности.
Что касается благотворительности. Я вот что вам скажу: сегодня практически все государства делают максимум для благотворительности и создают условия, пусть иногда и самые скудные, для обездоленных детей, инвалидов и других нуждающихся. Теперь поймите меня правильно: сегодня не дети и другие нуждающиеся требуют от частных! лиц их пафосной и модной благотворительности! Повторю: государства делают для них в меру своих возможностей всё, и будут делать ещё больше. Требует благотворительности сегодня человеческая Мысль!
Дети прекрасны, но прекрасный ребёнок должен ещё ничего не растерять и стать прекрасным Человеком. А в этом вопросе государство в силу своего развития избегает пока какого-либо действительно существенного вмешательства, отчего и появляются множество тех дурных проблем, которые мы все в равной мере с вами имеем. Повторю: человек должен стать Человеком, а для этого именно мысль и требует по отношению к себе истинной благотворительности!
Вы должны это понимать, что мало - читать Библию. Эту книгу нужно, как это узнал знаменитый пророк, "съесть", чтобы стать Христианином. Мы пришли к тому времени, когда церкви в нынешнем своём виде себя изжили, и в таком столь старомодном наряде существуют только потому, что множество людей в силу неких родственных привычек возносят до небес свои чувства, и почему-то привыкли того же требовать от Бога. Но всё это годится на страницах какого-нибудь сентиментального романа. К сожалению, веруют, как раз только в эти страницы, но не в свои дела. А дела ещё должны стать Делами! "По плодам их узнаете их".
Что касается "сумм". Никакая "сумма", тем более денежная, не может существенно кого-либо характеризовать. Поймите меня правильно: нужно опираться не на счета, но на Человека. А Человек способен держать в своих руках не счета, а нечто большее.
Это мой Вам честный ответ. С уважением к Вам.
134
Услышалось мне интересное признание одного интересного гражданина, а именно непревзойдённого главы государства. Оно обязательно должно стать нечуждым всем подрастающим патриотам, протирающих сурово и во имя чьей-то надежды штаны в лицейских классах и в иных классах. Почему же им в большинстве своём не стоит проходить мимо этого самого признания? Потому как среди этой, надо признать и закаленной, публики появляется всё-таки множество как бы обиженных на свою чудовищную воспитательницу.