Возникший волею Петра. История Санкт-Петербурга с древних времен до середины XVIII века

Кошель Петр Агеевич

В 1901 г. глобус перевезли в Царское Село и поместили в специальном зале Адмиралтейства. В 1942 г. его захватили немцы и вывезли в Германию.

Окончилась война. После долгих поисков глобус нашли в немецком городе Любеке. Его привезли в Архангельск, а оттуда на специальной железнодорожной платформе в Ленинград. Это путешествие проходило в сотни раз быстрее, чем то, которое в свое время проделал на санях подарок голштинского герцога.

* * *

В ноябре 1728 г. в торжественной обстановке была «отперта здесь паки императорская Библиотека с Кунст и Натурал каморою впервые потом как оная в новые академические палаты переведена». Присутствовавшие на открытии гости осмотрели Кунсткамеру и «все протчее, что в здешней Академии наук примечания достойно есть», и выразили «особливое свое удовольствие», что все находится «в добром порядке».

Наличие

среди гостей государственных деятелей и придворного общества того времени говорило о том, что открытие Кунсткамеры и библиотеки расценивалось как крупное событие в жизни города и страны.

Каков был основной состав посетителей музея в первые десятилетия его существования, материалы умалчивают. Имеется лишь единственный документ, относящийся к 1744 г., в котором говорится, что в Кунсткамере «всегда великое людство», так как туда «ежедневно всякого чина люди приходят и просятся». Тон документа подсказывает, что под людьми «всякого чина» подразумевается не знать, а различные категории простолюдинов, которые, по всей вероятности, составляли основную массу посетителей и в предшествующие годы. К ним прежде всего следует отнести учеников академической гимназии и университета, обучавшихся на экспонатах музея рисованию, естественным наукам и физике; учащихся профессиональных школ Петербурга и других городов страны, местную и приезжую интеллигенцию. Кто демонстрировал им экспозиции и как объяснял, остается для нас неизвестным.

В 1728 г. в Кунсткамеру поступило несколько нумизматических коллекций, в которые входили: «собрание древних Российских и татарских монет, числом более тысячи», «276 бронзовых медалей, касающихся до происшествий в правление короля французского Людовика Четвертогонадесять (т. е. XIV), изобретение парижской Академии надписей и словесных наук», «последование золотых и серебряных медалей королей шведских, тиснения славных мастеров Карлштейна и Гедлингера и столь высокой работы, что сии медали не уступают ни в чем совершеннейшим из тех, которые нам древняя Греция и Рим оставили».

В 1729 г. в Кунсткамеру было передано «множество математических, физических, астрономических и медицинских орудий, которые тем паче всякую превосходят цену, что употреблялись самим императором Петром Великим»; в 1732 г. — «восковая персона» Петра I и ряд предметов его личного обихода. Эти поступления положили основание новому мемориальному отделу Кунсткамеры, который был назван, по наименованию личного собрания Петра I, Императорским кабинетом.

В том же 1736 г. Кунсткамере было предложено перевезти из села Преображенского под Москвой «токарные махины и инструменты» Петра I. В списке числилось «махин дубовых с набором, железных, разных действ четыре», различных инструментов — пятьдесят девять, «очки государевы в футляре», «медалий стальный разных сортов одиннадцать», «алебастровые формы да инструментов господина асессора Нартова — долот, циркулей, топоров, пил и других более ста номеров».

В 1741 г. в нее поступили две нумизматические коллекции, конфискованные вместе с остальным имуществом у Артемия Волынского и Платона Мусина-Пушкина. Они насчитывали свыше 500 номеров и включали в себя главным образом восточные и западноевропейские медали и монеты. В октябре того же года из Канцелярии конфискаций поступили «лаковый китайский кабинетец с российскими и другими деньгами и медалями из остермановых пожитков», а также, неизвестно из чьих собраний, большое количество инструментов: «две астролябии в футлярах», «готовальня серебряная, с инженерным инструментом», «отвес железный к ватерпасу», «штатив деревянный», «в деревянном ящике красного дерева компасец с солнечными костяными часами», «ящик буковый, в нем три фортеции», «два магнита», «чемодан инструменту токарного» и многие другие предметы, характеризующие быт и искусство, в основном китайское; «53 штуки медных больших и малых разных китайских фигур», «две штуки китайских плетеных», «кукол больших китайских фарфоровых, по белой земле с разными цветами — 7», «5 кукол фарфоровых зеленых на лошадях», 8 таких же — красных, «ящичек сандаловый, в котором кувшинчик с крышкой, кальянов золотых — 2, серебряных — 3, да один с финифтью», «чашечка китайская медная резная и вызолочена, на ножках», «9 картинок туманных за стеклом», «платье китайское атласное», а также большое количество медалей, картин и этнографических предметов.

Со всех концов необъятной России продолжали поступать многочисленные минералогические, зоологические, анатомические и этнографические материалы.

В 1730—1740-е гг. от частных лиц, от различных учреждений в Кунсткамеру поступило:

«мертвое тело младенца о 6-ти пальцах», «младенец о двух головах», «ясписовые камни из Сибири», «серебряная руда с медвежьего острова», «жемчуг из Новгородского уезда», «тюлень», «куриное яйцо странной формы» из Соликамска, «козленок-монстр», «уродливая курица», «кругловатая кривулина», которая по осмотру оказалась рогом ископаемого животного (из Костромского уезда), кабарга из Иркутска, «лошак», «челюсть, которая найдена на реке Дону, а какого зверя неизвестно», и др.

В архиве Академии наук сохранились документы о передаче в Кунсткамеру «азиатского разноцветного ворона», слона и различных зверей, издохших в придворном зверинце. Они поступали в Анатомический театр, а затем передавались чучельщикам.

Весьма ощутимый урон был нанесен Кунсткамере знаменитой «ледяной свадьбой», нелепым празднеством, устроенным в феврале 1740 г. по случаю «потешной свадьбы» придворного шута императрицы Анны Иоанновны, князя М. А. Голицына, с шутихою ее А. Н. Бужениновой. В программу увеселений было включено шествие народов, населяющих Российскую империю, и народов, соседствующих с ней. Мысль о создании этого «природного маскарада», по всей вероятности, была порождена теми разнообразными этнографическими коллекциями, и в частности национальными костюмами, которые поступали в Кунсткамеру из Второй камчатской экспедиции. Коллекции эти, характеризующие культуру и быт доселе почти не известных народов, вызывали в то время большой интерес. В шествии должны были принять участие «мордва, чуваша, черемиса, вотяки, тунгусы, якуты, чапчадалы (камчадалы), остяки, мунгалы, башкирцы, кингисы, юнаки, кантыши, каракалпаки, арапы белые и черные, и протчие, какие есть подданные российские».

Во все концы России было разослано «высочайшее распоряжение» с приказом срочно прислать в Петербург по типичной молодой паре представителей всех перечисленных выше народностей. Академии наук было поручено составить подробное описание этих народностей: «их платья, в чем ходят, и гербов на печатях или на других на чем и на каких скотах ездят», а также их оружия, музыкальных инструментов и национальных кушаний. Кроме того, Академии предлагалось срочно представить описание и зарисовки следующих народов, персонажей и животных: «пастуха с его убором, из народов кроме России и Европы», «одного осла, одного оленя», «индейского, епонского, монгольского, китайского воинов с копьем, в их приборах», «музыкантов, со описанием их игры, от тех же народов», «водолаза одного», «Бахуса изобразить», «эпонцев, манзуров, мунгальцев, контошинцев, киргисцов, калмык, каракалпаков и жен их по одному написать», «лошака», «осинского народа, которые под владением Грузи, по одному мужской и женской персоны и музыкантов их», «малых детей манжуров, одетых в пестрых странных одеяниях», «купидку одну плачущую», «сатирку, во всем изображении» и т. д. Все эти описания и зарисовки производились в Кунсткамере и по ее материалам.

Из музея было затребовано большое количество костюмов, музыкальных инструментов, оружия и различной утвари, главным образом сибирских народностей. В эти костюмы, переделанные без учета этнографических особенностей придворными художниками, были наряжены приехавшие «инородцы», которые и должны были составить шуточный свадебный поезд. Для этого они были рассажены попарно в фантастические сани и колымаги, запряженные верблюдами, волами, оленями, собаками и даже свиньями, которые двигались под различную национальную музыку за женихом и невестой, восседающими в железной клетке на слоне.

Несколько месяцев спустя Кунсткамера получила лишь часть выданных ею коллекций в попорченном и измененном виде. Целый ряд экспонатов, в частности 8 чувашских и мордовских костюмов с вышивкой, 1 «птичья шуба», колпак лапландский, так же как и многие другие, были безвозвратно утеряны.

К началу 1740-х гг. в Кунсткамере оказалось сосредоточенным громадное количество всевозможных экспонатов, насущно требовавших классификации. Еще в бытность в Кикиных палатах коллекции суммарно разделялись на 3 группы: Кунст-кабинет, Натур-кабинет и Мюнц-кабинет. С переездом в новое здание появились еще два отделения: Императорский кабинет и Физический кабинет с обсерваторией. Последний по существу являлся хранилищем физической и астрономической аппаратуры, предназначенной для научных опытов, однако одновременно считался и отделом или, вернее, подотделом музея, так как при описании его вошел в состав Кунсткамеры. При посещении Кунсткамеры почетными посетителями им обычно показывали обсерваторию и Физический кабинет, где академические профессора демонстрировали различные «куриозные эксперименты».