Возрождение
Шрифт:
Допивая свой кофе, догадываюсь проверить журнал вызовов. Я говорила с отцом — или с кем-то там — по этому телефону. Должна быть запись.
У меня уходит еще секунда, чтобы вспомнить, как открыть журнал, но я снова доверяю пальцам. Около минуты девятого был вызов.
Я смотрю на номер, ожидая — надеясь — что это вызовет хоть какие-то воспоминания. Осмелюсь ли позвонить ему перед Кайлом? Если человек на другом конце не мой папа, то должна быть причина, почему я скрыла эту информацию. И если это мой папа, испугаю ли его и заставлю ли волноваться, когда тот
— Нам нужно обсудить следующий этап, — говорит человек в ухо.
Я настраиваю телефон и смотрю на Одри, которая сидит всего в футе от меня.
— Ладно, но мне действительно нужно поработать над этим заданием по философии сегодня вечером. Я утопаю в работе.
Мужчина на другом конце провода равнодушен.
— Ты можешь выйти из комнаты?
Воспоминание длится всего секунду или две, но этого вполне достаточно. Номер, который звонил в прошлое воскресенье — это номер, на который я смотрю сейчас. Это важный номер, и разговор был важный. Но это был не мой отец. Если у меня были какие-то сомнения, то они ушли.
Это значит, что, как и в прошлые выходные, я лгала Кайлу.
Это также означает, что я должна позвонить по номеру, но вместо этого я терплю, переживая подробности, которые вернулись. Пытаясь рассортировать их по местам в шкафу, в глубине моего сознания.
Кайл машет ладонью. Ароматы кофе и сахар, нахлынули на меня.
— София?
Следы тайной беседы проносятся через память, и слова случайно соскальзывают с языка.
— Я искала кого-то. Они были в опасности, — вот о чем был разговор. Детали опущены, но многое мне удается уловить.
Кайл мгновение ничего не говорит. Его лицо пустое, с выражением любопытства, словно он напрягает все мыслительные способности, чтобы следовать за моим бессвязным бредом. На самом деле, вероятно, так и есть. Я прыгаю с одной темы на другую без всякой логики.
— Да, ты уже говорила это. Теперь уверена?
Я киваю. Часть меня хочет рассказать все Кайлу в надежде, что это что-то значит для него, но я проглатываю позыв.
Студент Х был в опасности. Я когда-нибудь найду его?
Кайл играет с ложечкой. Тишина разливается вдоль стола, словно пролитый кофе. Кофейня оживлена разговорами и топотом, но между нами звуков нет. Мы утопаем в тишине. Наконец, Кайл отпускает ложечку.
— Ты помнишь, кого или почему?
— Нет. Я знаю только то, что… — мысленно прикусываю язык. — Только что был я послана, чтобы помочь ему.
Дерьмо, слишком много информации. Кроме того, это заставляет меня звучать дико. А может так оно и есть.
Кайл резко смотрит вверх.
— Послана? Кем?
— Не знаю. Ничего из этого не имеет смысла.
— Нет, действительно, не имеет, — он сжимает мою руку.
Я уставилась на свою кожу, потому что по какой-то причине, это заставляет мозг зудеть. Я напрягаюсь, чтобы вызвать другое воспоминание, но, конечно, это не работает таким образом. В любом случае, это всего лишь рука. С какой стати его руке быть важной?
Ни в коем случае я не спрошу об этом Кайла. Он уже
Перекладываю телефон в свободную руку. Мои ответы — некоторые из них — в этом номере. Они должны быть. Но сейчас, даже больше чем раньше, я не уверена, что должна звонить перед Кайлом.
Кладу телефон на стол и надеваю куртку.
Кайл встает вместе со мной.
— Готова идти?
— Нет, я хочу позвонить домой, но здесь слишком шумно. Хочу выйти наружу. Я вернусь.
Его рука опускается на телефон:
— Ты уверена, что это хорошая идея?
— Выйти наружу?
— Позвонить, — Кайл тянется за курткой, сбивая пустую чашку, но не обращая на это внимания. — Думал, может ты не хочешь, чтобы кто-нибудь беспокоился, знаешь? Как ты сказала: если воспоминания возвращаются к тебе, то, возможно, ты должна воздержаться от вызова. Больше сосредоточиться на них.
Его зрачки расширяются, и он приглаживает рукой волосы. Притворяюсь, что не замечаю этого нервного жеста.
— Может быть, мой отец может помочь. Разговор с тобой помогает, так что это имеет смысл.
— Да, но… — пальцы Кайла дергаются. Могу даже сказать, что он хочет схватить телефон. — Может лучше сначала выяснить больше информации, прежде чем звонить. Например, о том, кого ты искала, и нашла ли.
Нет, это не имеет смысла.
— Буквально несколько минут назад ты предлагал позвонить.
— Да, но я изменил мнение.
Застегиваю куртку.
— И я не понимаю почему.
Он потирает кроссовки.
Не доверяй никому.
Даже Кайлу.
Если я попала в КиРТ, чтобы найти студента, который в опасности, и плохие люди тоже разыскивали этого студента, тогда появляется причина, по которой те люди также могли отправить кого-то из своих в школу.
Кайла?
Являются ли бабочки, порхающие в животе, когда он ко мне прикасается не признаком того, что он горяч, а скорее объектом какой-то остаточного воспоминания? Знала ли я нечто большее о нем, прежде чем ударилась головой. Вот почему я потащила его прочь из школы сегодня?
Или он тот, из-за кого у меня проблемы? Он притащил меня? И сделал что-то со мной? Правда ли что-то из того, что он мне говорил?
Ох, дерьмо. Что я наделала?
Положив телефон в карман, прохожу мимо него к двери.
— София, подожди!
Он тянется к моей руке, но я уворачиваюсь. Если я уложила тех парней на Южной Станции, возможно смогу уложить и Кайла, если понадобится. Хотя, надеюсь, что нет, ведь все еще не уверена, как тогда превратилась в ниндзя.
— София!
Группа людей, входящих в кофейню, попадаются на пути, давая Кайлу шанс догнать меня. Двери закрываются за ним. Хотя я направляюсь в наименее переполненном направлении, люди создают препятствия на пути, а кирпичный тротуар — опасность из льда и слякоти.